Инертность воронежцам передалась с генами

Что нам, поколению 21-го века, известно о родном крае двух-трёхвековой давности? Не исключено, что ключ к решению сегодняшних проблем области находится в замочной скважине прошлого. О Воронежской губернии в историческом контексте мы расспросили историка и краеведа, профессора кафедры истории России ВГУ Александра АКИНЬШИНА.

Сам по себе символичен тот факт, что беседовали мы в музее главного корпуса ВГУ, в историческом месте, где в 1585 году возвели городскую деревянную крепость.

Без права на шик

— Воронежцам, живущим в век информационных технологий, трудно представить, каким был наш регион лет двести назад…

— Тогда ещё Воронежская губерния была чуть больше нынешней области — 56 тысяч квадратных километров против сегодняшних 52,4. Но, представьте себе, на этой территории накануне Первой мировой войны проживали 3,5 миллиона человек! Основное население — крестьяне. При такой его плотности стояла проблема дефицита земли. После Первой мировой началась депопуляция, или вымирание коренного населения.

Промышленный сектор в Воронеже никогда не был развит, поэтому доходы губернии были несравнимы с бюджетом промышленных центров — Москвы, Одессы, Харькова, Саратова, Нижнего Новгорода, Казани. Среди жителей города были и предприниматели, в числе которых встречалось несколько миллионеров, домовладельцев и владельцев доходных домов, чиновников, живших на жалование.

— А кто мог тогда претендовать на пост губернского главы?

— Как правило, крупный правительственный чиновник, который к вверенной ему губернии никакого отношения по рождению, равно как и связей с местной элитой, не имел. Его назначал царь по представлению министра внутренних дел.

Воронежская губерния была срединной (не национальная окраина), с основным крестьянским населением и особых сложностей в управлении не представляла. После Воронежской для губернатора могло последовать повышение в Саратовскую, Киевскую. Однако министром никто из наших губернаторов напрямую не становился.

Это показывало, что опыт управления губернией, с точки зрения высшего руководства страны, был недостаточен.

— Губернаторы прошлых столетий сильно отличались от нынешних?

— Да. Например, шиковать и пользоваться высокими полномочиями в личных целях тогда не было принято. Дело губернского руководителя — прежде всего отстаивать коронные интересы. Жил губернатор в специально отведённом доме на Большой Дворянской (ныне проспект Революции, 22). На первом этаже располагалась канцелярия, на втором — покои. Как только губернатор оставлял полномочия, он уезжал из этого дома. Нельзя сказать, что у вельможей совсем не было капризов. «Один губернатор жаждал иметь балкон, чтоб строгим начальственным взором обозревать вверенную ему территорию, другому хотелось отдохнуть от служебных тягот в мезонине, третий настаивал, чтоб по фасаду стояли, как в Петербурге, колонны» (строки из «Записок старого пешехода» — совместного краеведческого труда Александра Акиньшина и Олега Ласунского. — Прим. авт.).

В основном губернские руководители были честными высокообразованными людьми, были и люди искусства. Как в 19 веке писатель Дмитрий Бегичев, женатый на сестре Дениса Давыдова. Ему пришлось править в тяжёлое время, когда в губернии бушевала холера (1830 год). Никаких медикаментов против заразы тогда не было, заражённую территорию ограждали. Помните, почему Пушкин задержался в Болдине? Он тоже попал под карантин, когда выезд из Нижегородской губернии был запрещён. С задачей не допустить распространения инфекции Бегичев справился. И деньги, выделенные для борьбы с эпидемией, вернул в казну.

Творить благо — это естественно

— А как проходили выборы мэра?

— Вы не поверите, до революции проблема состояла в том, чтобы уговорить кого-нибудь из местных купцов стать городским главой. Нужно же было отказаться от частного предпринимательства в пользу городских дел. Если в городе была проблема, над ней надо было очень серьёзно работать, вплоть до того, чтобы давать собственные деньги городу взаймы, которые не всегда возвращались. Степан Лукьянович Кряжов в начале 70-х годов 19-го века построил на собственные деньги водопровод, который стоил более 100 тысяч серебром! Кряжов понимал, что, если бы строил на бюджетные, строил бы до сих пор.

А жалование, присуждавшееся городскому главе, было для него чистой формальностью и перечислялось в приют.

— Вообще благотворительность — одна из примет того времени…

— Причём реально работавших благотворительных учреждений и богаделен было несравнимо больше, чем сегодня. Само слово оправдывало себя. В отличие от современной трактовки, когда благотворительность не творит благо, а служит методом отмывания денег или пиар-ходом политиков в предвыборных кампаниях. Каждый купец, имевший приличный доход, считал своим долгом пожертвовать деньги.

— Сейчас у воронежцев недоверие к местной власти. Всегда ли так было?

— Трудно сказать, когда основное население — крестьяне. Они считали, что власть дана от бога, не ставили под сомнение её легитимность. И все решения исполняли беспрекословно. Поэтому наша сегодняшняя инертность, можно смело сказать, передалась нам генетически.

 

Все новости