Необличенный самозванец

Но одно дело гениальная пушкинская мысль, а другое – воплощение этой мысли на бумаге. Сам Александр Сергеевич, бывало, не поспевал за собой – вот и выводила его рука имя «Квалдио» вместо «Клавдио», фамилию «Гудунов» вместо «Годунов», слово «замылл» вместо «замыслил».

А потом за дело брались типографии – и тут разгул опечаток было не остановить! Пушкин ощутил это на себе с первых шагов на ниве изящной словесности. Всем, наверное, известен знаменитый пушкинский псевдоним Александр Нкшп – поставленные в обратном порядке согласные буквы его фамилии. Под этой подписью Пушкин публиковал первые свои стихи. Но вот одно из лицейских стихотворений – «Батюшкову» – было подписано в печати иначе: «Александр Икшп». Опечатка!

После этого Пушкин сталкивался с опечатками постоянно, и хроника столкновений может занять десятки страниц. Не миновали опечаток «Борис Годунов» и «История пугачевского бунта»; коснулась эта участь многих пушкинских стихов, в том числе «Бородинской годовщины» (и Пушкин специально писал дочери фельдмаршала Кутузова, прося исправить опечатку в ее экземпляре).

Опечатка надолго изменила имя станционного смотрителя Вырина: у Пушкина он звался Самсоном, но в первом же издании «Повестей Белкина» появилось иное имя: Симеон. И хотя в списке «погрешностей» этого издания опечатка исправлена, мало кто из новых публикаторов «Повестей Белкина» обратил внимание на поправку. Только в XX столетии ученые вернули станционному смотрителю подлинное имя. В своей статье по этому поводу известный филолог Василий Чернышев пустился даже в эмоциональные обобщения:

«Опечатки в сочинениях знаменитых писателей – большое и не всегда поправимое зло... Нужно обнаруживать крайнюю, педантическую внимательность ко всем тем случаям, когда даются исправления опечаток самими авторами. Недостаток такой внимательности может явиться причиной того, что сочинение великого писателя в тысячах книг будет повторяться с той или другой опечаткою, которая, как необличенный самозванец, перейдет в хрестоматии, в цитаты...»

А в пушкинском «Путешествии в Арзрум» опечатка случилась не простая – двойная. Поэт рассказывал там о городе Тифлисе и его грузинском имени, и при первой публикации фраза прозвучала так: «Самое его название (Тбими-калар) значит «Жаркий город». Вот этот-то «Тбими-калар» и был плодом двойной опечатки. Дело в том, что Тифлис звался иначе: Тбилис-калак. Однако Пушкин выписывал название из книги известного ученого и путешественника Иоганна Гильденштедта, где опечатка превратила город в Тбилискалар. И надо же было такому случиться: вторая опечатка снова изменила имя города – теперь уже до неузнаваемости!

Примечательно, что явился миру «Тбими-калар» не где-нибудь – в собственном пушкинском журнале «Современник». И это была не единственная опечатка, пробравшаяся в журнальный текст «Арзрума». Там можно было прочесть, например, что у калмыков «пасутся их уродливые, косматые козы», хотя Пушкин писал о калмыцких конях...

Но все-таки никакому пушкинскому произведению опечатки не досаждали так, как «Евгению Онегину»! Знаменитый роман в стихах издавался вначале отдельными главами, потом целиком – и ни одно вышедшее при Пушкине издание не было свободно от опечаток. Да каких!

Доныне в числе авторских примечаний к «Онегину» печатается такое: «В прежнем издании, вместо домой летят, было ошибкою напечатано зимой летят (что не имело никакого смысла). Критики, того не разобрав, находили анахронизм в следующих строфах. Смеем уверить, что в нашем романе время расчислено по календарю».

Речь тут идет о строках, касающихся Онегина с Ленским:

Замена «домой» на «зимой» – это, конечно, типичнейшая опечатка, и появилась она в первом отдельном издании третьей главы. А критики обратили внимание на противоречие: герои возвращаются зимой, но дальнейшее действие никак не зимнее – хотя бы потому, что Татьяна ходит в сад, где поет соловей. В этой нестыковке они поспешили обвинить Пушкина, а не типографию. Ох уж эти критики, любят они предъявить счет за опечатку самому автору!

Но интересно, как же относился Александр Сергеевич к издательским оплошностям? Уже из «зимней» истории можно понять: опечатки Пушкину досаждали немало и без внимания он их не оставлял. Но реагировал достаточно сдержанно. Еще в 1815 году иронически констатировал, что «на мою долю всегда падают опечатки», а девятью годами позже уверял Александра Бестужева, издателя альманаха «Полярная звезда»: «Я давно уже не сержусь за опечатки». Правда, в этом же письме Пушкин не преминул уколоть Бестужева: «А какой же смысл имеет: Как ясной влагою полубогиня грудь – воздымала или: с болезнью и мольбой Твои глаза, и проч.?». У поэта в оригинале было: «над ясной влагою» и «с боязнью и мольбой».

При случае Пушкин мог использовать опечатку и как свое оружие. Однажды он опубликовал в «Московском телеграфе» эпиграмму на редактора «Вестника Европы» Михаила Каченовского:

В том же номере было помещено лукавое «исправление опечатки»: «В стихах, на стр. 408 сего №, в 3-ей строке снизу, опечатка. Вместо Вестник след. чит. Веник». Это «исправление» лишало Каченовского причин для жалоб по начальству – ведь эпиграмма, выходит, адресовалась не ему, не его журналу.

Такое превращение опечатки в оружие Пушкин считал вполне уместным. И очень веселился, когда тем же приемом воспользовался Александр Воейков, известный в пушкинскую пору издатель и поэт. Вот что рассказывает об этом эпизоде друг Пушкина Петр Вяземский:

«Был когда-то молодой литератор, который очень тяготился малым чином своим и всячески скрывал его. Хитрый и лукавый Воейков подметил эту слабость. В одной из издаваемых им газет печатает он объявление, что у такого-то действительного статского советника, называя его полным именем, пропала собака, что просят возвратить ее, и так далее, как обыкновенно бывает в подобных объявлениях. В следующем № является исправление допущенной опечатки. Такой-то – опять полным именем – не действительный статский советник, а губернский секретарь. Пушкин восхищался этой проделкою и называл ее лучшим и гениальным сатирическим произведением Воейкова»...