Повара, князья, дипломаты

От Кудринской площади до площади Арбатской всего километр. Когда-то этой дорогой ездили в Новгород цари, а жила здесь многочисленная царская обслуга, в частности – повара. Оттого и названия переулков, отходящих от Поварской улицы, просты и привычны, как содержимое бабушкиного буфета: Хлебный, Скатертный, Столовый, Ножовый...

Смена караула

В начале 18-го века повара вместе с двором перебазировались в Петербург, приобретший статус столицы, а улица стала заселяться аристократами. Росли княжеские, графские особняки. Вместе с тем неспешно рисовался и общий портрет московского интеллигентного района. Под липами Поварской и в окружающих ее приарбатских переулках в разное время гуляли жившие здесь Лермонтов, Чайковский, Скрябин, Бунин, Цветаева, Толстой... В начале 20-го века картины Поварской дополнил ряд интересных зданий.

Вторая кардинальная смена населения произошла после 1917 года. Князья и графы, из тех, кто выжил, оказались в эмиграции или уплотненными в клетушки пролетарских коммуналок. Особняки их стали посольствами (что, собственно, и помогло домам сохраниться), а Поварская в 1923 году в честь советского дипломата получила имя Воровского. Каковой и оставалась до 1993 года. В творческой среде бытовала шутка: «Живем на Поварской, а ныне Воровской», пущенная жившей тогда в мансардной мастерской дома № 18 звездной парой – художником Борисом Мессерером и поэтом Беллой Ахмадулиной. Но интеллигентный дух улица сохранила все равно.

Под стук колес

Открывает Поварскую со стороны Кудринской площади серый дом с магазином Reebok. Здесь живет 95-летний Сергей Михалков, детский писатель, автор государственных гимнов – Советского Союза и Российской Федерации. На прошлый юбилей – 90-летие – сюда приезжал с поздравлениями сам президент. Про Михалкова ходит байка: родился при царе, учился при Ленине, стал трижды лауреатом премии Сталина, снимал «Фитиль» при Хрущеве, возглавлял Союз писателей России при Ельцине, написал второй гимн страны при Путине. Такая вот ходячая история, не говоря уж о родственных связях с Толстым и Гоголем и всем известных потомках – Никите Михалкове, Андрее Кончаловском и более молодых побегах этого генеалогического древа.

С четной стороны Поварская начинается домом № 54, задающим плюс к литературной еще и музыкальную тему нашей прогулки, – в нем жил Чайковский. А следом за ним, в глубине двора, желтая усадьба с шестью колоннами, ставшая благодаря Толстому известной как «дом Ростовых», описанный им в «Войне и мире». Причастность Льва Николаевича отмечена памятником писателю, стоящему посереди двора. Главный дом занимал Союз писателей СССР, прилегающие к нему постройки – редакции журналов «Дружба народов», «Юность»... По дворику бродили писатели, зашедшие узнать о судьбе рассказа, за путевкой в дом творчества или по каким другим нуждам. В любом случае заканчивались эти деловые поездки в ресторане Центрального дома литераторов (тогда – Клуба писателей).

Прежде чем перейти к следующему зданию, где он располагается, оглядимся. На ограде надпись: «Каретный сарай», «Старый фаэтон». По другую сторону ворот деревянный экипаж, одновременно служащий входом в ресторан «Старая кибитка». Что за скопление раритетного транспорта? Действительно в левой части усадьбы был когда-то каретный сарай. Может, это послужило поводом устроить в писательском дворике вместо редакций рестораны экипажной тематики?

Сказочные замки Бойцова

А вот и дом № 50 – ЦДЛ. У входа бородатый швейцар в бордовой шинели. Ресторан клуба писателей широко известен, в частности, как место действия многочисленных литературных произведений (например, мимо него никак не мог пройти герой романа Стругацких «Хромая судьба»), а вот о самом особняке с башенками, выстроенном в эпоху модерна для князя Святополк-Четвертинского, и его создателе архитекторе Петре Бойцове известно значительно меньше. Никто не знает точной даты рождения или смерти зодчего, существуют разные варианты написания его отчества, ни на одном доме, им построенном, нет имени архитектора. А какие сказочные замки он строил! Неоготические, «средневековые»... Например, владение барона Мейндорфа в Барвихе, выстроенное «по мотивам» древнего замка Икс-Кюль, стоявшего на берегу Западной Двины под Ригой, насквозь пропитано рыцарским духом. В Москве же самые, пожалуй, знаменитые его творения – особняк Берга в Денежном переулке (ныне итальянское посольство) и этот вот дом на Поварской, знаменитый, в частности, своими тончайшей резьбы деревянными интерьерами. Орнаменты колонн, мотивы виноградной лозы, закручивающиеся листья, торжественные дубовый и каминный залы... После Святополк-Четвертинского здесь жила графиня Олсуфьева, затем поселились писатели. Теперь в торжественных интерьерах перекусить может каждый. Кстати, если вы голодны, не упустите шанса – больше до самой Арбатской площади на Поварской поесть негде.

Театр Киноактера

После революции напротив, в угловом доме Поварской и Трубниковского переулка, жила княжеская чета Гагариных. Площадь их сузилась до десятиметровой комнаты возле кухни (там раньше жила кухарка) в шестикомнатной коммунальной квартире. Княгиня топила буржуйку, разжигала примус. Чтоб меньше мерзнуть, надевала длинные, до локтей, бальные перчатки...

Дом № 33 выглядит «важнее» своих соседей – высокая лестница, колонны, соцветья фонарей. Выстроенный в стиле конструктивизма в 1920-х годах, он поначалу носил устрашающее название: «Дом каторги и ссылки», проще – дом политкаторжан. Затем здесь открыли кинотеатр «Первый». Ну, а в 1946-м здание заняла созданная на «Мосфильме» и возглавляемая Сергеем Герасимовым, Михаилом Роммом и Григорием Александровым труппа, в которую входили главные кинокрасавицы того времени: Любовь Орлова, Людмила Целиковская, Валентина Серова... Здесь же была впервые поставлена «Молодая гвардия» с молодыми Нонной Мордюковой, Инной Макаровой, известная нам в киноверсии. Позже спектакли, ставящиеся в Театре киноактера, давали возможность продержаться от роли до роли нашим прекрасным артистам кино, находящимся в периодах простоя и невостребованности. Театр чуть было не погиб в перестройку, но, как видите, все-таки устоял.

О литературе

Нельзя не обратить внимания на комплекс зданий за № 25 – с ампирным фасадом и памятником пролетарскому писателю при входе. Юный Горький в исполнении Веры Мухиной еще полон оптимизма и смело глядит в светлую даль. Усадьба князя Гагарина, возведенная Доменико Жилярди, в 1850-х годах стала собственностью управления коннозаводства, а в 1932 году была передана Институту мировой литературы имени Горького, который, слегка изменив название, находится здесь и поныне.

Раз уж дело идет о литературе, не обошлось, конечно, и без нашего любимого классика, имеющего касательство к данному месту весьма хитрым способом. В коннозаводческий период здесь поселился заведовавший конюшнями генерал Гартунг – муж дочери Пушкина Марии (ставшей, как утверждают, прообразом Анны Карениной). Связаны с именем Пушкина и близлежащие строения. В доме № 27 он читал, будучи у своего приятеля, «Полтаву», а в доме № 21, где теперь Венгерский культурный центр, некоторое время жил отец поэта.

Поэзия заворачивает нас в Борисоглебский переулок, где, покинув счастливый отчий дом в Трехпрудном, поселилась в 1914 году с мужем юная Марина Цветаева. Она специально искала дом, похожий на родительский, уютный, теплый. Устроила себе кабинет «под самою крышей». Но семейное счастье длилось недолго. Грянула революция, пропал без вести ушедший в белую армию Сергей Эфрон. Голод, холод, тщетные попытки приладиться к быту, вечная душевная оппозиция... А потом «воссоединение семьи», чужбина, с которой она так рвалась, и конец всему на неласковой родине. Но здесь, в Борисоглебском, напротив своего дома-музея, бронзовая Марина еще молода и безмятежна.

Мемориальный вяз

Напротив дома, в котором когда-то жил, стоит и бронзовый Бунин. Тоже вынужденный изгнанник, тем не менее, получивший нобелевскую премию за развитие традиции русской классической прозы и воссоздание типично русского характера. (За всю историю лауреатами нобелевской премии стали пять русских писателей: Бунин, Пастернак, Шолохов, Солженицын, Бродский. Трое – вынужденные эмигранты).

В сквере, рядом с памятником Бунину – узловатое дерево. И не обратить бы на него внимания, если б не таблички со всех сторон, предупреждающие: это не просто дерево, а вяз-долгожитель. Ему за 200 лет. Сколько точно, сказать невозможно – свидетелей не осталось, во всяком случае пожар 1812 года вяз пережил. Пережил и перестройку, когда его непременно спилили бы, если бы москвичи не взбунтовались и не стали устраивать пикеты и писать письма в защиту вяза. Так теперь и написано на табличке: «Имеет большую экологическую, эстетическую и мемориальную ценность... Живой свидетель пожара Москвы 1812 года, революционных боев 1905 и 1917, борьбы за перестройку, демократию и гласность 1987 г. Современник А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя, М. Ю. Лермонтова, П. И. Чайковского, А. Н. Скрябина, И. А.Бунина, М. И. Цветаевой и других, живших по соседству. Более 200 лет, высота 20 м, диаметр ствола 1,2 м». Так что есть все-таки высший суд, который всех расставит по своим местам – и Цветаеву, и Бунина, и вяз...

Внимание: Фемида!

Что это там золотится в небе, высоко над головой Ивана Андреевича? Ах, это шпиль Дворца правосудия, входящего в комплекс зданий Верховного суда. До революции здесь находился дом призрения, где доживали век обнищавшие дворяне. Дом знаменит и тем, что в нем проходила панихида по Лермонтову. А с 1949 в здании расположился Верховный суд СССР. Но затем суду стало тесно. В 2006 году работа над проектом, стоимость которого составила 110 миллионов долларов, была закончена. Особой гордостью стала система «Правосудие», с помощью которой отсюда можно связаться с любым из 2800 региональных судов. Вход со стороны Большого Ржевского переулка украшает фигура неподкупной Фемиды.

Но жителям Поварской открытие Верховного суда памятно другим. «В ночь перед торжеством» по случаю приезда на него главы государства все машины с улицы были спешно эвакуированы и попрятаны в окрестных дворах. Так, вся Поварская вмиг оказалась «безлошадной». Судя по тому, что ни одна сигнализация не сработала, к операции были привлечены специальные силы.

Звуки музыки

Звуки музыки сопровождают нас на протяжении всего путешествия. То тромбон взвизгнет, то труба сыграет общий сбор, то раздастся барабанная дробь или зазвучит нежное скрипичное соло... Ну, конечно же, – Гнесинка! Она же теперь Российская Академия музыки, целый музыкальный комплекс на Поварской – дома с 30-го аж по 38-й. Изначально музыкальные школа и училище, основанные сестрами и братом Гнесиными находились неподалеку – на Собачьей площадке. В 1946 году для них (на месте церкви Бориса и Глеба) было построено специальное здание, где поселилась и последняя из сестер, Елена Фабиановна Гнесина. (Из уважения к преклонному возрасту основательницы Ворошилов даже велел соорудить в доме лифт). В 1989 году в соседнем здании открылась «музыкальная гостиная в доме Шуваловых», а в 1998 году реконструировали концертный зал Гнесинского училища. Ну и последним мазком, завершающим комплекс, стало открытие музыкального магазина «Мегатон-Б».

Посольские красоты

...Тон улице безусловно задают встречающиеся через каждые два шага посольства, консульства и прочие иностранные представительства. Вернее, не сами посольства, а бесконечно разнообразной прелести особнячки, в которых они располагаются. «Такую красоту – иноземцам!», вздохнет патриотически настроенный прохожий и будет не прав. Многие здешние архитектурные шедевры конца 19 – начала 20-го века избежали разгрома и сноса именно потому, что улица имени дипломата Воровского стала улицей посольств. Вот, например, дом № 44 – особняк Миндовского, где ныне обитает Новая Зеландия. Строился он Московским торгово-строительным акционерным обществом без конкретного адресата – на продажу. Как сейчас коттеджи строят. Так что архитектор Лев Кекушев мог руководствоваться исключительно собственным вкусом. Результат налицо: здание, в котором присутствуют характерные для Кекушева компактность, функциональность, а также «цитаты» из рококо и средневековья, считается одним из лучших построек московского модерна. Особенно хороша кованая ограда, ворота которой напоминают крылья бабочки.

Подобными чудесами улица полна и дальше. В № 44, бело-лепном, зеленовато-резном, где металлическая птица держит фонарь в когтистых лапах – резиденция посла Германии. Перед Скатертным переулком – Посольство Афганистана. Вот серая неприступная крепость Литовского посольства с серыми пиками ограды. Полная противоположность ему радужно-теплый «Дом Балтрушайтиса» – Центр культурных проектов той же Литвы. Безусловно, интересен и дом № 7 – посольство Норвегии, за которым виднеется белая маленькая, словно игрушечная, церковь. А значит, мы в конце пути – рядом Новый Арбат, в двух шагах – Арбатская площадь.

Церковь на стыке времен

После постройки Калининского проспекта (так тогда назывался Новый Арбат) в 1960-х, древняя церковь Симеона Столпника (единственная из трех, уцелевшая на Поварской) стала смотреться игрушкой. Сувениром на арбатском лотке, где все на продажу. Этаким славным лилипутом среди окруживших ее со стороны проспекта бетонных великанов. Проложенная на месте старых арбатских переулков, оплаканных старожилами, магистраль была на ура принята молодежью. Кафе «Метелица», «Ивушка», пивная «Валдай» стали самыми модными местами. Но бум прошел. «Дома-книжки» посерели, приобрели нетоварный вид, и стало не совсем понятно, зачем вообще Москве эта «вставная челюсть» (как охарактеризовал проспект Юрий Нагибин). Сейчас, похоже, власти вернулись к идее десятилетней давности – устроить на Новом Арбате пешеходную зону, разбить бульвар, а транспорт пустить под землю. Многоэтажки после дебатов решили не сносить, а реконструировать. Первой модернизируется 26-этажная «книжка» № 21 – на пересечении с Новинским бульваром. Возглавляет работы по преображению проспекта архитектор Михаил Посохин – сын Михаила Посохина, в 60-е годы бывшего главным архитектором Москвы и проектировавшего Калининский проспект. Ну а Поварская, слава тебе Господи, так и останется Поварской. Во всем своем аристократизме и дипломатической неприкосновенности.

Все новости