В советские времена граждане тщательно скрывали благородное происхождение. Сегодня, наоборот, модно знать свою родословную. Люди не жалеют на это денег: чем черт не шутит, вдруг окажешься отпрыском старинного дворянского рода или, на худой конец, потомком купца первой гильдии?
   Практического толку от этого обычно никакого, но сознавать, что твои предки владели усадьбами, сотней-другой крепостных или пароходной флотилией, чрезвычайно приятно. Причем если раньше генеалогические исследования заказывали люди богатые, сегодня значительная часть клиентуры бизнесменов от истории – выходцы из среднего класса.
   Корреспондент «Вечерки» поинтересовался, как проводят такие исследования, и пришел к выводу, что ветвистость генеалогического древа порой напрямую зависит от размеров кошелька заказчика.
   
   Рукописи все же горят
   Одна из крупных фирм, занимающихся генеалогией, расположилась в солидном бизнес-центре. Впрочем, порядки в этой конторе вполне демократичные – встречать меня к «вертушке» вахтера сбежал сам директор, молодой парень по имени Алексей.
   Офис уместился в одной комнате. В центре красовался здоровенный цветной лазерный принтер. По периметру стояли полдюжины столов для сотрудников.
   – Здесь у нас собственная типография, – с гордостью показал Алексей. – Результаты исследований мы оформляем в виде книги и печатаем в одном или нескольких экземплярах. Переплет делаем из дорогой кожи. Клиенту приятно иметь такую, эксклюзивную, книгу. Кроме того, мы гарантируем конфиденциальность…
   Как оказалось, заказать выяснение родословной может далеко не каждый. Примерно половина потенциальных клиентов сразу получают от ворот поворот.
   – Территория не подходит для поиска, – объяснил Алексей причину отказа. – Наша работа ведь начинается с местных архивов. Проще всего искать на севере России, на Урале, Средней Волге, в областях, прилегающих к Московской. А вот в Белоруссии, на Украине, на Кубани, Псковщине, в Поволжье архивы практически отсутствуют из-за многочисленных крестьянских волнений и войн. Тут уж ничего не поделаешь, приходится отказываться от поиска. Кстати, на местах у нас работают свои люди – либо историки, либо сотрудники хранилищ. Бывает, архив не выдает документы под различными предлогами. В этом случае мы также не беремся за исследование. Из рук вон плохо работают архивы в Смоленске и в Томске, но хуже всего – московский Центральный исторический архив. Архивариусы уже поняли, куда ветер дует, и бесплатно предоставлять информацию не хотят.
   
   Скажи мне, кто твой дед
   Чтобы началось исследование, нужно всего ничего: сообщить, как звали деда, где и в каком примерно году он родился. Правда, Алексей уверяет, что дату рождения, скорее всего, придется уточнять: многие наши предки были людьми неграмотными и путались в календаре. Чаще всего клиенты ограничиваются заказом исследований по одной мужской линии. Докопаться до предков, живших в XVI–XVII веках, стоит примерно 50 тыс. рублей. Еще 100 тыс. рублей придется отстегнуть за оформление родословной в виде книги и выпуск оной. Но если клиент пожелает действовать с размахом и строить развесистый генеалогический баобаб, затея может вылиться в неслабые $10 тыс. Еще во столько же обойдется печать мини-тиража из четырех книг вместо одной.
   – Проще всего, как ни странно, искать крестьян, – говорит Коноплев. – Это было податное сословие, то есть с них снимали налоги. Поэтому учет крестьян вели регулярно, каждые 10 лет составляли так называемые ревизские сказки – помните «Мертвые души»? Есть еще исповедные ведомости – списки прихожан, которые ежегодно вели священники с петровских времен. Беда в том, что в отличие от ревизских сказок ведомости эти вели как бог на душу положит…
   Труднее с чиновниками. Если крепостные всю жизнь жили на одном месте, господа служащие часто кочевали из города в город. Тут приходится ориентироваться на переписи населения, первая из которых прошла в 1630 году.
   – Вообще, круг документов, по которым ведется поиск, зависит от сословия, – говорит Коноплев.
   – У купцов часто были собственные списки, у дворян велись «дела дворянства», военных нужно искать по военным архивам. Хорошо, если люди где-то учились, на них можно найти «учебные дела». Учащиеся, как правило, были детьми купцов, священников и зажиточных крестьян…
   
   Как «прививают черенки»
   Раскопки в документах могут привести к неожиданным результатам. Если гражданин озаботился подтверждением знатности своего происхождения, он, скорее всего, будет разочарован. Дело в том, что многие «громкие» фамилии, вроде Шереметевых или Орловых, в годы революции крестьяне брали самостоятельно, «для форсу».
   – При желании можно притянуть однофамильца к дворянскому родовому древу, – признается Алексей Коноплев. – Для этого в знаменитом роде находят угасшую ветвь и привязывают к ней новоявленного «потомка». В этом случае доказать, допустим, что он из «тех самых» Шереметевых (равно как и обратное), невозможно.
   Случаются курьезы. Одна дама заказала в одной из фирм восстановление родословной по фотографии 1914 года. Историкам повезло – они раскопали не только стандартные в данном случае документы, но и личные письма прабабки дамы. Заказчица прочла их и обомлела: прабабка писала, что еще в XVIII веке их родственница закрутила роман с гусаром. Муж проклял ее, и с тех времен у каждой женщины в их роду появляется на свет мертвый ребенок. Пикантность заключалась в том, что заказчица как раз была беременна.
   Бывают и хеппи-энды. Один крупный бизнесмен попросил покопаться в его родословной – по семейному преданию, один их предков вроде бы был дворянином. Оказалось, все так и есть. Причем род очень известный и древний, из столбовых дворян…
   
   Золотая пыль архивов
   Тут я попросил посмотреть те самые родословные в виде книг. Коноплев протянул мне увесистый том толщиной с «Войну и мир». Я с благоговением открыл тяжелую кожаную обложку и пролистал плотные глянцевые страницы. Увы, книга меня разочаровала. Отсканированные копии архивных документов занимали в ней в лучшем случае треть объема. Две трети же оказались заполненными водянистыми популярными пояснениями вроде того, как жили крестьяне в XIX веке и как проводились переписи. Огромное количество страниц было отдано под иллюстрации, не имеющие прямого отношения к исследованию, скажем, под гравюры начала позапрошлого века. Было видно, что составители книги всеми силами раздували ее объем – для солидности.
   В моей голове поневоле включился калькулятор. Получалось, генеалогический бизнес – поистине золотое дно. Лицензии здесь не требуется, дорогостоящей рекламы – тоже. Если бы конкретно эта контора не подрабатывала переизданием дореволюционных карт и книг, то и типография была бы не нужна. Для работы достаточно всего лишь сайта в Интернете и небольшого офиса для приема клиентов. Дело можно вести не сходя с места. Разве что выехать на один день с фотографом в места проживания предков клиента – поснимать пейзажи на память да встретиться с работниками местного краеведческого музея.
   Если одновременно тянуть 30–50 исследований, каждое из которых через полгода принесет минимум 150 тысяч рублей, получается неплохой доход в $30–50 тыс. ежемесячно.
   – А разве не может гражданин сам покопаться в архивах? – спросил я Коноплева.
   – Может, но, если он не профессионал, это займет кучу времени и он вряд ли что-то найдет. В ответе я усомнился, но спорить не стал. В конце концов, пытаться сэкономить чужие средства – гиблое дело. Народ у нас до сих пор живет по принципу «понты дороже денег». А с этой точки зрения, выложить 150 тысяч за родословную – раз плюнуть.