Ваш дедушка оставил пухлые мемуары, где описал «всю-всю свою жизнь»? Куда пристроить эту рукопись?
   На роман она не тянет, но есть в ней интересные исторические свидетельства об эпохе. Издавать – денег не хватит. Отнести в государственный архив? Но там ей вряд ли найдется место – дедушка-то не был членом Политбюро, просто заведовал провинциальной библиотекой. А хранилища не резиновые!
   Вот для таких самобытных писателей и создали в Москве 20 лет назад Центр документации «Народный архив».
   
   Биография «винтика»
   – Знаете, что у каждого человека неповторимо? – спрашивает председатель правления «Народного архива» профессор Борис Илизаров. – Думаете, линии на кончиках пальцев? Нет, биография. Но этот уникальный материал – жизнь простого человека – всегда ускользал от внимания архивистов. Человек существовал только как цифра в статистике – в таком-то году столько-то людей родилось, столько-то получило образование. А как живут эти люди, которые работают, пашут землю, пишут письма, – это архивам было не интересно. В 1988 г. по инициативе Илизарова возникла независимая общественная организация Центр документации «Народный архив». Он взялся заполнить этот пробел – собирать материалы, которыми пренебрегают государственные архивы. Организации выделили помещение на Никольской улице. Фонд «Культурная инициатива» дал грант. Борис Илизаров стал выступать в СМИ. Люди наконец узнали, куда можно пристроить дневник бабушки, пылящийся на антресолях, или папку со старыми газетными вырезками, доставшуюся от умершей тетки.
   
   «Здравствуйте, многоуважаемый муж!»
   Однажды к Борису Илизарову пришел строитель. Его бригада сносила ветхий дом на Пятницкой улице – когда-то там располагался военный госпиталь. Рванули со стены обои и обнаружили за ними пожелтевший конвертик, адресованный некоему Ивану Соловьеву. «1916 года 10 января. Здравствуйте, многоуважаемый муж Иван Михайлович! Почему ты мне не пишешь, ведь я послала тебе 1 руб.?»… И подпись: «крестьянка Татьяна».
   А другой москвич каждое утро бегал трусцой – и все мимо свалки. Услышал по радио про «Народный архив». И на следующее утро что-то заставило его свернуть с проторенной дорожки и приглядеться к мусору. Глядь, валяется старый женский ридикюль. А внутри – пенсне без стекол и… письма времен Первой мировой войны. Толстенная такая пачка, а писал их молодой офицер невесте.
   Архив не довольствовался «самотеком». Он наладил связь с редакциями «Правды», «Огонька», «Работницы» и забирал оттуда «отработанные» письма читателей. Сотрудники архива дали высказаться перед историей и тем, кто о своей жизни писать вовсе не собирался: например, в подмосковном изоляторе журналисты опрашивали бомжей, алкоголиков, проституток.
   В конце 80-х – в «горячее» политическое время – Борис Илизаров работал в Московском государственном историко-архивном институте. Его студенты то и дело сбегали на митинги, и профессор давал им задание всякий раз прихватывать с площадей агитационные газеты и листовки.
   
   Записки как улика
   В некоторых коллекциях можно наткнуться на материалы, связанные с известными людьми. В фонде издательского работника Александра Бронштейна есть фотография 1921 г. с Лениным и карандашная записка: «Будьте столь добры дать т. Бернштейну запись пролет. поэтов. Любящий Вас крепко С. Есенин». Но фондов известных людей в Народном архиве мало.
   Был одно время фонд отца Александра Меня – весной 1990 г. он читал лекции в МГИАИ. Аудитории заполнялись под завязку, священника заваливали ворохом записок, а он потом сдавал их в архив. После гибели отца Меня следователи из прокуратуры забрали эти листочки почитать: вдруг там найдется ключ к тайне убийства, может, кто-то угрожал священнику? Часть записок в архив так и не вернулась.
   
   Овес нынче дорог
   Тяжелые 1990-е годы архив пережил относительно благополучно – помогали зарубежные гранты. Но в начале нового тысячелетия центр документации «попросили» с Никольской улицы. Москва предоставила уникальному архиву две трехкомнатные квартиры в жилом доме в Костомаровском переулке. Но защитить документы от превратностей ЖКХ никто окзалася не в силах. То соседка сверху зальет, то этажом ниже прорвет канализацию… Сантехникам плати, слесарю сунь 200 рублей в карман… И электричество нынче дорого. А откуда у архива деньги? Долгое время он выкручивался, сдаваячасть помещения в субаренду. Но недавно правительство Москвы запретило общественным организациям эту «халяву».
   – Короче говоря, я устал, – признается Борис Илизаров. – Устал искать деньги, договариваться с чиновниками. Надо было приватизировать помещение, но на это у меня сил не хватило. В конце концов дом, где мы располагались, объявили «под снос». Формально архив получил новое пристанище, но средств на то, чтобы там обосноваться, у организации не было. Илизаров обратился в Федеральную архивную службу России: выручайте! В 2006 году народные мемуары и письма на семи грузовиках вывезли из Костомаровского переулка.
   20-летие «Народный архив» будет встречать на квартире у «старшего брата» – в помещении Российского государственного архива новейшей истории. Положение «приживалки» не способствует научной работе. Народный архив пока приостановил прием документов — он не может даже обработать и описать уже поступившие.
   – Если бы государство помогло нам, это было бы очень полезное дело, – вздыхает Борис Илизаров. – Или нашелся бы богатый меценат. Заодно и прославился бы… Но они предпочитают покупать яйца Фаберже.
   Фрагменты из некоторых материалов «Народного архива» напечатаны в книгах Натальи Козловой «Советские люди: Сцены из истории» (М., 2005) и Бориса Илизарова «И Слово воскрешает… или «Прецедент Лазаря»» (М.; СПб, 2007). Тексты приводятся с соблюдением «первозданной» «наивной» орфографии и пунктуации: составители тщательно перепечатывали их, боясь по интеллигентской привычке поставить запятую «где не надо».