МОЖАЙСКИЙ ЛУЖЕЦКИЙ ФЕРАПОНТОВ МОНАСТЫРЬ. ЧАСТЬ 2
 |
| 1908 г. |
Но вот грянула гроза двенадцатого года.
Конечно же, монастырю, расположенному у Смоленского тракта, по которому к Москве двигалась разноязыкая армия Наполеона Бонапарта, невозможно было оказаться не затронутым бедствиями военного времени. При приближении неприятеля к Можайску с 18 августа город и Лужецкий монастырь были объявлены в осадном положении. 20 августа из Лужецкого монастыря было внесено две тысячи рублей серебряной и медной монетой и ассигнациями на пользу раненых воинов русских, за что по приказанию главнокомандующего Михаила Илларионовича Голенищева-Кутузова братии была объявлена «совершенная признательность». Тогда же был выписан «Открытый лист» на свободный проезд братии по российским губерниям.
25 августа 1812 года, за день до генерального сражения Отечественной войны под Бородиным, лужецкие монахи с сокровищами ризницы отправились из Можайска в Ярославль, где и пробыли в Толгском монастыре до конца октября.
В их родной обители тем временем располагался штаб вестфальского корпуса генерала Жюно. Неприятельских войск в монастыре находилось до четырех тысяч человек. Общеизвестно, как относился безбожный завоеватель к православным святыням: многие алтари были осквернены, святыни поруганы. Не стал исключением и Лужецкий монастырь. При отступлении французы даже хотели взорвать его, но штатный служитель монастыря, крестьянин из подмонастырской слободы Иван Матвеев, прибежавший сразу же после ухода неприятеля в соборную церковь и увидевший, что в соборе пожар, иконостас горит, а на окнах лежит в мешках порох, все эти мешки собрал и вынес вон.
Обитель преподобного Ферапонта и в этот раз не исчезла с лица земли, но братия, вернувшись 10 ноября из Ярославля, застали ее в плачевном состоянии. Только в ограде монастыря проломано было двести двадцать отверстий для пушек, а внутри… Здесь предоставим слово монастырскому казначею иеромонаху Иоасафу († 1827), под управлением которого Лужецкий монастырь находился в 1812 году.
«По прибытии моем… нашел: церковь Рождества Пресвятыя Богородицы всю сожженную, даже и щекотура вся со стен обвалилась; в алтаре, на горнем месте, по правую сторону стоял резной крест и остался цел, только окопчен, а по левую сторону образ Владимирския Богородицы сгорел; а монастырь весь завален мертвым скотом, который при побеге французами был расстрелян; теплая церковь ограбленная — Введение во храм Пресвятыя Богородицы, в которой рожь молотили, иконостас и святыя образа целы, только в образа множество набито железных гвоздей, в церкви же преподобного Ферапонта была столярня, полна стружек, надгробный преподобного Ферапонта образ снесен; рака, балдахин, иконостас и святые образа все целы, престол и жертвенник унесены, которую вычистили, освятили воду и окропили и начали служить часы, вечерню и утреню, чем народ весьма был обрадован».
Братии монастыря во главе с отцом Иоасафом в течение пяти лет удалось привести в порядок разоренный завоевателями монастырь. Уже 19 ноября 1812 года было получено разрешение на полное освящение трапезной Введенской церкви. Соборный храм вновь освятили в конце июня 1815 года. Храм Преображения Господня возобновили в 1817 году.
Но эхо Отечественной войны 1812 года долго еще отзывалось в стенах Лужецкого монастыря. В 1820 году казначей Иоасаф освятил Спасскую церковь на Бородинском поле, устроенную вдовой бородинского героя Маргаритой Михайловной Тучковой. С 1827 года митрополитом Московским и Коломенским Филаретом (Дроздовым; † 1867, память 19 ноября / 2 декабря) лужецким монахам было вменено в обязанность совершать в ней ежедневные богослужения. До 1873 года, пока в Спасо-Бородинском монастыре распоряжением епархиального начальства не был учрежден свой причт, лужецкая братия неуклонно исполняли это послушание, молясь о воинах, за веру, царя и Отечество живот свой положивших.
В 1837 году в этом поминовении принимал участие приезжавший на Бородинское поле наследник престола цесаревич великий князь Александр Николаевич, будущий император Александр II. На обратном пути из Бородина его высочество изволил посетить Лужецкий монастырь, где, встреченный братией с колокольным звоном, выслушал в соборном храме ектению и многолетие, а затем, проследовав в церковь преподобного Ферапонта, приложился к раке святого.
Четыре вспышки холеры были засвидетельствованы в Можайске в 1830–1870 годах. Молитвами, в том числе и лужецкой братии, эта страшная болезнь отступала. В 1871 году при появлении первых холерных случаев из Колоцкого Успенского монастыря (в пятнадцати верстах от Можайска) была поднята и принесена в город и в Лужецкий монастырь чудотворная икона Колоцкой Божией Матери. Эпидемия прекратилась и уже не возобновлялась.
В том же году в храме преподобного Ферапонта был освящен придел в честь местной святыни — иконы, изображающей честную главу Иоанна Предтечи на блюде, чудом сохранившейся после разорения монастыря французами в 1812 году. Икона была глубоко изрублена топором, лик же Предтечи и Крестителя Господня остался нетронутым.
Также почитался в монастыре как чудотворный деревянный запрестольный крест с резным распятием, сохранившийся неповрежденным во время учиненного французами пожара в алтаре соборной церкви, в котором сгорели престол и жертвенник, а также запрестольная икона Богоматери. В 1858 году этот крест был обложен серебряным окладом и украшен четырьмя бронзовыми изображениями: вверху — Господа Саваофа, по правую сторону — Божией Матери, по левую — апостола Иоанна Богослова и внизу — преподобного Ферапонта. На обратной стороне креста были прикреплены две металлические дощечки с описанием чуда сохранения креста и с указанием, что крест этот был устроен лужецким архимандритом Антонием († 1692) в 1681 году.
Увы, эти святыни не сохранились до наших дней. О многочисленных сокровищах ризницы монастыря, а также о событиях многовековой монастырской истории и о людях, участвовавших в них, известно во многом благодаря лужецкому архимандриту Дионисию (Виноградову; † 1898). С 1874 по 1893 год он возглавлял лужецкую братию.
Перечисление трудов архимандрита Дионисия заняло бы много времени, поэтому упомянем лишь о немногих. Изучив и систематизировав монастырские архивы, он восстановил многие лужецкие традиции. В обители преподобного Ферапонта стали собираться и переиздаваться древние жития ее первоначальника, реставрировались древние иконы преподобного, писались новые — настенные, аналойные, житийные. Иконы преподобного — и литографические, и на финифти, и на кипарисовых досках — стали доступны для простых богомольцев. Печатались молитва, служба и акафист Белозерскому и Можайскому чудотворцу. Начали записываться случаи чудесного заступничества преподобного по молитвам перед его святой гробницей. Было возобновлено двукратное в году празднование памяти преподобного Ферапонта — не только 27 мая, но и 27 декабря, согласно древнейшим о том записям.
И второму основателю монастыря — Можайскому князю Андрею Дмитриевичу было воздано должное почитание. Ежегодно 2 июня, в годовщину смерти князя, установили его поминовение. Имя благоверного князя Андрея как основателя монастыря стало поминаться на ектениях. 14 августа 1882 года совершили воспоминание 500-летия рождения князя, основавшего Лужецкую обитель. Тогда же в монастыре появилась написанная на цинковой доске точная копия с изображения Можайского князя Андрея Дмитриевича, находящегося над местом его захоронения в Архангельском соборе Московского Кремля, — в рост, в княжеской порфире, с нимбом вокруг головы.
При архимандрите Дионисии было установлено также ежегодное поминовение всей прежде почившей братии (15 января), поминовение благодетелей монастыря в определенные дни и месяцы и ежедневное чтение вечного синодика. Поновлялись храмы, приводились в порядок территория монастыря и кладбище.
Благоустроительные работы продолжились при архимандрите Вениамине (Аверкиеве; † после 1919 года), который был назначен настоятелем Лужецкого монастыря в 1904 году.
Близился 500-летний юбилей Ферапонтовой обители. Главное внимание архимандрит Вениамин уделил монастырским храмам. Были вызолочены центральная глава и пять крестов собора Рождества Пресвятой Богородицы, а также царские врата и ризы на семи местных иконах иконостаса. Собор расписали стенной живописью — библейскими картинами и орнаментами. В церкви преподобного Ферапонта над его гробницей устроили бронзовую раку с верхней серебряной доской; к раке была сделана решетка. Во Введенской церкви вновь перезолотили и выкрасили бледно-розовой краской иконостас. Храмы пополнили новой церковной утварью.
Юбилейные торжества в 1908 году в Лужецком монастыре продолжались три дня. Главное празднество состоялось 27 мая.
После двух дней пасмурной погоды небо прояснилось, и приток богомольцев в монастырь увеличился. Это были не только жители Можайска и окрестных сел и деревень, но и паломники из Москвы и других городов. Праздник получился грандиозный. В монастыре были отслужены две ранние литургии: в церкви преподобного Ферапонта в пять часов утра и во Введенской — в половине седьмого. После первой литургии к колодцу преподобного Ферапонта в деревне Исавицы направился крестный ход. В то же время из городских церквей Можайска после отслуженных в них ранних литургий к Никольскому собору направились крестные ходы. Там, соединившись в общегородской, крестный ход с храмовыми иконами Троицкой, Вознесенской, Иоакиманской, Ильинской церквей направился к Лужецкому монастырю. Известный всей России резной образ «Никола Можайский» возглавлял это высокоторжественное шествие. Монастырь встречал крестный ход благовестом к поздней литургии, которую с многочисленным собором духовенства и в сослужении епископов Дмитровского Трифона (Туркестанова; † 1934) и Серпуховского Анастасия (Грибановского; † 1965) совершил митрополит Московский и Коломенский Владимир (Богоявленский; † 1918, память 25 января / 7 февраля). На богослужении присутствовали московский генерал-губернатор В. Ф. Джунковский, председатель Можайской уездной земской управы граф А. П. Уваров, уездный предводитель дворянства А. К. Варженевский, городской староста А. А. Петров и многие другие представители города и земства. Из Орла прибыла на торжество депутация 141-го пехотного Можайского полка. По окончании Божественной литургии духовенство и все прибывшие в монастырь торжественным крестным ходом обошли вокруг монастыря, а затем по монастырской традиции богомольцы получили угощение — хлеб и квас. Также были розданы книжки с житием преподобного Ферапонта и историей основанного им Лужецкого монастыря. В торжественный день празднования 500-летия обители по предписанию городских властей торговли в Можайске не производилось.
Прошло всего девять лет после юбилея Ферапонтовой обители. Грянул октябрьский переворот, и в умах многих можайских обывателей произошла чудовищная перемена. Монастырю, выдержавшему на протяжении пяти веков нашествия иноплеменных, глады и моры, пришлось столкнуться с самым страшным и продолжительным испытанием. На древнюю обитель ополчились не иноземцы, а люди, годами жившие вблизи ее старых стен и вдруг сделавшиеся рьяными борцами с «проклятым прошлым».
С 1918 года большую часть территории и монастырских помещений уже занимали красноармейцы (караульная рота).
3 января 1919 года был подписан договор между группой граждан города Можайска и окрестных сел, с одной стороны, и Можайским Советом рабочих и крестьянских депутатов — с другой о передаче в бесплатное бессрочное пользование находящихся в Лужецком монастыре храмов и богослужебного имущества на определенных условиях. Верующие обязались «не допускать: политических собраний враждебного советской власти направления; произношения враждебных проповедей и речей». В обязанности верующим вменялось также «из своих средств производить оплату всех текущих расходов по содержанию монастыря, как-то: по ремонту, отоплению, страхованию, по оплате долгов, налогов, местных обложений».
А между тем монашествующие постепенно вытеснялись из обители и в братских кельях устраивались коммунальные квартиры для семей красноармейцев. «Хозяевам новой жизни» не нравилось соседство с монастырем. Считалось, что существование общины допущено лишь потому, «чтобы не обидеть темное забитое религиозное чувство населения». В президиум Моссовета стали направляться жалобы на общину верующих и просьбы о ее закрытии: «Отправление религиозной общиной в церкви бывшего Лужецкого монастыря, находящейся в стенах расположения караульной роты, своих религиозных обрядов служения, сопровождающееся иногда крестным ходом и постоянным колокольным звоном, вызывает крайнее неудобство и дальнейшую недопустимость такого сожительства в одной и той же ограде враждебных по жизни и духу времени красноармейской части и религиозного культа, каковое совмещение, несомненно, отражается на культурно-просветительном воспитании красноармейской части».
Кроме того, начиная с 1925 года, монастырь стали посещать комиссии с тем, чтобы решить судьбу его имущества. Перед Главнаукой было возбуждено ходатайство о передаче экспонатов ризницы Лужецкого монастыря музею местного края.
Между тем близился 1926 год и с ним 500-летие блаженной кончины основателя монастыря. Из записок можайского краеведа Николая Ивановича Власьева († 1938), впоследствии репрессированного, мы узнаём, как обитель готовилась к этой дате. «На монастырском соборе к дню 500-летия преподобного Ферапонта красят медянкою крыши, — писал он, — а в церкви Ферапонта монахини Спасо-Бородинского монастыря к тому же дню, 9 июня 1926 года, чистят образа и утварь». Одновременно с этим «памятники XVI и XVII веков кладбища, белокаменные, частично разбиты на куски Укомхозом 25.05.1926 года для мостовой города вместе с надгробием Савеловской усыпальницы под колокольнею и сложены в штабеля», констатировал Н. И. Власьев. Сокровища ризницы были увезены в областной краеведческий музей, кладбищенские надгробия использованы для мощения улиц.
Годом окончательного закрытия монастыря, или годом прекращения богослужений в монастыре, пожалуй, следует считать 1929-й. Согласно протоколу Мособлисполкома и Моссовета рабоче-крестьянских и красноармейских депутатов от 11 ноября 1929 года «вследствие острой нужды у воинской части в помещении для столовой и клуба» решено «церковь бывшего Лужецкого монастыря закрыть и здание ее передать под устройство столовой и клуба воинской части». Монахи оставались в монастыре, пока это было возможно, а после изгнания селились в близлежащих деревнях.
То, что произошло в Можайске 9 июня 1931 года, в день памяти преподобного Ферапонта, иначе как апофеозом гонений на монашествующих не назовешь. В этот день было закончено следствие и составлено обвинительное заключение по делу бывшего наместника Лужецкого монастыря архимандрита Гурия (Мишанова), обвинявшегося в том, что он возглавил «антисоветскую группировку монашенок» в городе Можайске «и руководил антисоветской деятельностью… выразившейся в систематической антисоветской агитации и срыве политических и общественных мероприятий советской власти в деревне». Вместе с архимандритом Гурием по статье 58-10 УК РСФСР были осуждены 24 монахини Спасо-Бородинского и Верейского Сергиево-Дубровского монастырей, а также священник села Пушкино иерей Николай Страхов. Осужденные были приговорены к различным срокам заключения, некоторые — к высылке в Казахстан. Дальнейшая судьба священнослужителей и большинства монахинь неизвестна.
Архимандрит Гурий принял монашеский постриг в Ферапонтовой обители в 1912 году, был певчим, затем ризничим, а с 1928 года — наместником настоятеля монастыря. Он известен как автор последнего изданного до революции жития преподобного Ферапонта. На нем была прервана череда архимандритов Лужецкого монастыря, идущая от его первоначальника, преподобного Ферапонта.
В начале 30-х годов XX века в монастыре размещалась школа детского закрытого учреждения НКВД, или попросту колония для беспризорных. В 1935 году Можайским райисполкомом решено было передать «совершенно пустующий бывший Лужецкий монастырь под пионерский лагерь и детский сад» заводу № 1 им. «Авиахима». Однако Президиум Мособлсовета оставил монастырь «за органами НКВД». Кончилось все тем, что в храмах монастыря, и в церкви преподобного Ферапонта в том числе, разместилась фурнитурная фабрика; на месте некрополя расположились складские помещения, фабричные гаражи со смотровыми ямами.
Со временем здание церкви преподобного Ферапонта, где под спудом покоились его святые мощи, оказалось так обезображено, что в институте «Роспроектреставрация», обратившем в 1960-х годах внимание на Лужецкий монастырь, посчитали невозможным восстановить храм в прежнем виде, и потому было решено разобрать его полуразвалившиеся стены. Рождественский собор, Введенскую и Преображенскую церкви, колокольню, ограду с башнями реставраторы ценой немалых усилий привели в порядок. Но без возрождения молитвенной жизни в монастыре процесс разрушения храмов лишь приостановился на некоторое время. Территория монастыря зарастала бурьяном, фундамент Ферапонтова храма, а с ним и место погребения преподобного оказались под слоем строительного мусора, перемешанного с землей, и под тем же бурьяном.
Давайте обсудим ваш вопрос или заказ!
Отправьте нам свои контактные данные. Мы с вами свяжемся, проконсультируем и обязательно предложим интересное и подходящее под запрос решение по направлению услуги
