Благотворительность в Москве

         Как уже понятно из названия, Братолюбивое общество, основанное княгиней Н.В.Трубецкой в 1861 году, занималось строительством домов для тех, кто по разным причинам нуждался в жилье. Но строить для бедных в то время не означало строить плохо. Напротив, благодаря известному и талантливому архитектору И.П. Машкову, который был на службе у Братолюбивого общества, в Москве появились такие шедевры, как Дом Сокол. Построенный на Кузнецком мосту в 1903-1904 годах, он вошел во все учебники и исследования по архитектуре, как яркий пример стиля модерн. Панно на его фасаде с изображением парящего над простором сокола, выполнено художником Н.Н. Сапуновым и обыгрывает фамилию владелицы. Дом принадлежал Марии Владимировне, в замужестве Сокол, а сама она принадлежала к купеческому роду Спиридоновых – известных московских благотворителей, на чьи средства и было построено здание. Отец Марии Владимир Христофорович Спиридонов (род. в 1820 г.), чьи предки происходили из греков г. Нежина Черниговской губернии, предоставлял приют малообеспеченным гражданам в принадлежавших ему домах, которые так и назывались – Спиридоновские. Такие дома, были например, на Варварке, но самый крупный жилой комплекс для малоимущих, в создании которого принимали участие Спиридоновы – и который принадлежал Братолюбивому обществу – находился в районе Мещанской улицы на участке между Протопоповским и Орлово-Давыдовским переулками по адресу: Протопоповский переулок, д. №19.

         Проектировал этот комплекс тоже архитектор Машков, а также его коллеги А.К. Ланкау и Н.С. Курдюков. Изначально это были деревянные дома, которые постепенно, на рубеже девятнадцатого и двадцатого столетий, заменялись каменным ансамблем. Кроме жилых домов с дешевыми квартирами, в него входил детский приют больница, столовая, школа. Особенно самобытным в этом архитектурном комплексе был Александро-Мариинский приют, чей фасад был выполнен в стиле русского терема и, благодаря необычному архитектурному решению, служил еще и звонницей домой церкви. Но когда речь идет о доме, пускай и временном пристанище, все же важнее, насколько комфортным он был для жилья – и, в конце концов, кому предоставлялось право в нем жить.

        Жилье здесь сдавалось  за символическую плату тем, кто потерпел бедствие – вдовам, погорельцам, прочим нуждающимся, но с условием, что они ведут добропорядочный образ жизни, не замечены в пьянстве, не приводят на ночлег посторонних и не заводят домашних животных. А также для того, чтобы воспользоваться благотворительным жильем, необходимо было быть приписанным к определенным сословьям – к мещанам, цеховым, духовенству или разночинцам. А еще нужно было документально подтвердить то, что находишься за чертой бедности. И… то, что тебе не больше тридцати лет! Вишенкой на торте требований были справки из полиции и от духовника. Словом, сразу становится понятно, что далеко не все действительно нуждающиеся были способны пройти этот строгий ценз. В конце концов, одних вдов после тридцати куда больше, чем до… Конечно, это было объяснимо тем, что нуждающихся было куда больше, чем квартир. Да, и московская прописка тоже была необходима – московские благотворители не были готовы содержать иногородних, когда от своих отбоя нет…

Но порой и сами благотворители испытывали на себе, скажем так, некоторые сословные и национальные предрассудки. Спиридоновы были родственно связаны с другим московским благотворителем – Иваном Юльевичем Давидовым, который был директором Александро-Мариинского приюта и женился на одной из дочерей В.Х. Спиридонова Серафиме.

           Иван Юльевич Давидов вырос в доме, полном любви и гармонии. В этой семье с немецкими и еврейскими традициями большое внимание уделялось эстетическому развитию и музыкальному образованию детей. Отец семейства Давидовых, Юлий Петрович окончил Дерптский университет и получил степень доктора медицины. В том же 1833 году он поступил на службу в должности Голдингенского уездного врача. А через год уже был определен врачом при первом благородном пансионе Киевской Первой гимназии. 1 декабря 1838 года Юлий Петрович из гимназии уволился в связи с получением работы в Москве. 2 ноября 1839 года он был определен регистратором при больнице Императорского Воспитательного дома в Москве. А 1 января 1840 года он по совместительству стал еще и учителем латинского языка в Институте для оберофицерских сирот Воспитательного дома.

          Словом, Юлий Петрович тоже жил по девизу рода Спиридоновых, начертанному на их родовом гербе: «Трудись на пользу человечества». Один из его сыновей, Карл Юльевич Давидов, стал выдающимся виолончелистом и, кроме этого, занимал должность директора Петербургской консерватории. Другой брат, Август Юльевич Давидов, был не менее известным математиком и астрономом, деканом физико-математического факультета Московского университета, выдающимся и уважаемым ученым, известным в столичной научной среде. Словом, Давидовы - уважаемая, известная в Москве семья, они были причислены к дворянству, приняты в высший свет, но… все знают их происхождение и не спешат с ними породниться. Дочери Юлия Петровича – а всего в семье было восемь детей – так и не вышли замуж. А их выдающиеся братья женились довольно поздно. Например, Иван Юльевич Давыдов женился на Серафиме в 52 года, это был его первый и единственный брак. И счастливый! Купцам Спиридоновым, чья дочь, Серафима стала княгиней в результате скандального первого брака с неуравновешенным князем Эристовым, было не до предрассудков. А Серафиме, которая, кстати, тоже посвятила себя благотворительности, был нужен добрый и понимающий муж и отец для ее детей. Его национальность волновала ее в последнюю очередь. И вот союз, поначалу как будто бы вынужденный, казавшийся банальным спасательным кругом, соединившим «два одиночества», стал долгой совместной жизнью в любви, согласии и духовном единомыслии. Иван Юльевич усыновил детей Серафимы от первого брака, и у них родилось еще пятеро детей! А соединила этих двух людей именно стезя благотворительности…

          Что ж, посыл у Братолюбивого общества был самый благородный. Конечно, на деле, как это нередко бывает, – увы! – результат благих намерений не всегда соответствовал изначальной цели. Для более объективной картины можно привести эпизод, описанный Гиляровским в знаменитой книге «Москва и москвичи». На Лубянке долгое время существовала известная ночлежка, которую содержал генерал Шипов, богач и влиятельный человек весьма оригинальных взглядов – он не брал со своих жильцов плату за квартиру и не требовал с них удостоверений личности. В результате его дом, прозванный «Шиповской крепостью», на долгие годы облюбовали сбежавшиеся со всех уголков России-матушки воры и бродяги, а также беглые крепостные, сбежавшие от жестоких хозяев ученики, беспризорники и прочая беспутная публика. Однако после смерти генерала такой своеобразной стихийной благотворительности был положен конец. И случилось это вовсе не благодаря полиции, которая предпочитала с Шиповым, пока он здравствовал, не связываться. Дом генерала приобрело Императорское Человеколюбивое общество, и «весьма не человеколюбиво принялось оно за старинных вольных квартирантов… их не арестовывали… а просто выгнали из дома, и они бросились толпами на пустыри реки Яузы и на Хитров рынок, где пооткрывался ряд платных ночлежных домов. <…> Человеколюбивое общество, кое-как подремонтировав дом, пустило в него такую же рвань, только с паспортами, и так же тесно связанную с толкучкой. Заселили дом сплошь портные, сапожники, барышники, торговцы с рук и покупщики краденого…»

         Но если чему и учит нас история, так тому, что между замыслом и реальным воплощением почти всегда существует чувствительная разница.

Все статьи