История семьи в архивных документах

2008 год был объявлен в России Годом семьи. Под занавес уходящего года в ГАНО решили еще раз вспомнить об этом событии и рассказать о семье языком документов.

Вниманию посетителей представлены подлинные документы начиная с XVIII века — ревизские сказки, метрические книги, «брачные обыски», справочники по переписи населения, личные анкеты; автобиографии, книги актовых записей, фрагменты личных дел…

Составь свою родословную

В последнее время заметно возрос интерес к истории своей семьи, своего рода. Большинство людей уже не устраивает осознание себя «иванами, не помнящими родства своего». Поэтому все чаще в Государственный архив Новосибирской области идут люди, желающие составить свою родословную. Некоторые исследователи добрались уже до седьмого колена. Иногда в архив приходят запросы из-за рубежа. Недавно сотрудники ГАНО помогли в составлении генеалогического древа семье из Израиля.

«Но лучше всего, — заметила архивист первой категории Государственного архива Новосибирской области Татьяна Некрасова, — когда люди самостоятельно проводят историко-архивные исследования по своей семье, роду. Иногда сотрудник архива просто не обращает внимание на какие-то косвенные упоминания, порой очень важные для исследования».

Недавно открытая экспозиция продемонстрировала многообразие документов, хранящихся в архиве, с помощью которых можно заглянуть в прошлое своих прапрабабушек и прапрадедушек, если, конечно, они проживали приблизительно в пределах Новосибирской области. Бывает, что наши предки жили в населенных пунктах, которых уже и на карте-то нет. Не беда: в архиве хранится список населенных мест Томской губернии на 1911 год, список населенных мест Сибкрая, Алтайского края. Очень много метрических книг, где записывались даты рождения, бракосочетания и смерти каждого человека. Самая старая из них датируется 1754 годом — она из Бердского поселка. Даже если в деревне не было церкви, надо искать близлежащие села, где церковь была. Что касается вероисповедания, то существуют метрические книги православные, католические, старообрядческие, единоверческие и даже из синагоги.

Порой очень забавно современному человеку листать эти книги. В них обязательно указывалось социальное происхождение людей. Либо это солдат, либо крестьянин, либо мещанин. Это было очень важно. Женщины значились как жена крестьянская, солдатская, вдова, девка, если есть внебрачный ребенок, или девица 90 лет, если не вышла замуж.

Обязательно в метрических книгах писали причину смерти. Один дедушка умер в 115 лет с пометкой — «от древности». Если случалось отойти в мир иной лет в 90, то указывали: «от дряхлости».

А может быть, новосибирцы смогут найти имена и фамилии своих родственников в списке солдат, призванных на Первую мировую войну, или в списке купцов, или среди пожарных Новониколаевска. Есть даже послужные списки священноцерковнослужителей вместе с их семействами. На выставке представлена лишь малая часть уникальных документов. Было бы желание отыскать свою родню…

«Обыск брачный»

Так в дореволюционной России назывался документ, разрешающий молодым людям вступить в брак. Согласно указу правительствующего сената от 28 ноября 1830 года священникам воспрещалось венчать браки, если жених и невеста не достигли еще: первый восемнадцати, а последняя — шестнадцати лет.

В обязательном порядке до венчания составлялся особый документ, где помимо возраста указывались и другие данные. Например, «жених — гражданин деревни такой-то, православного вероисповедания, у исповеди и святого причастия бывает». То же самое касалось и невесты. Далее: «оба находятся в здравом уме». И один из главных пунктов — что между ними нет «духовного или плотского родства». С этим было строго. Еще до процедуры венчания в церкви троекратно объявлялось о предстоящем браке. И если кто из крестьян знал даже о дальнем родстве брачующихся, то обязан был сообщить священнику.

В «Обыске брачном» говорилось, что «к бракосочетанию приступают они по своему взаимному согласию и желанию, а не по принуждению, и на что имеют благословение своих родителей и обоюдное согласие». После вынесенного вердикта — «По троекратному оглашению, сделанному в означенной церкви, препятствий к сему браку никакого никем не выявлено» — молодые могли венчаться. Документы о разводе, по словам Татьяны Некрасовой, встречаются очень редко.

— Это была сложная процедура. Местный священник развести не мог. Он должен был подать прошение в вышестоящие инстанции. И если там сочтут нужным развести мужа и жену, то брак будет расторгнут. На это должны быть очень веские причины. Мне встречался только один раз документ о расторжении брака из-за прелюбодеяния. В качестве наказания была наложена епитимия на семь лет. Но бумаги «ходили» годами. И все это время священник должен был увещевать, чтобы муж и жена остались вместе.

«Так и жила, мучилась»

На выставке есть очень интересный раздел, рассказывающий о семьях людей, оставивших след в социально-экономической, политической и духовной жизни нашего региона. Это династия Мышей, братья Шамшины, семьи Евдокии Ковальчук, Елизаветы Стюарт. В архиве сохранилась выписка из метрической книги, в которой сообщается, что известная поэтесса была потомственной дворянкой.

Но, пожалуй, больше всего удивил рассказ об известных революционерах-большевиках Новониколаевска. С помощью документов сотрудникам архива удалось показать их личную жизнь, ведь революционеры — это тоже люди, которые любили, страдали, растили детей, мечтали о будущем. Оказывается, в браке Евдокия Ковальчук была очень несчастна. Ее муж — ярый монархист — не разделял политических убеждений жены. Работал он машинистом паровоза. Евдокия «очень тяготилась материальной зависимостью от мужа, но уйти не смогла из-за детей, так как сама обеспечить их была не в состоянии. Воспитать же хотела по-своему». А детей у нее было четверо. Шамшин вспоминал: «Она боялась мужа… Ушла бы от него — детей жалко. Так и жила, мучилась».

Евдокия Ковальчук была энергичной, никогда не видели ее унывающей. Расстреляна она была в 1919 году в 38 лет.

«Люби и ласкай наших деток»

В отличие от Евдокии Ковальчук Федор Горбань был очень счастлив в семейной жизни. Он безумно любил свою Надечку и троих детей.

Его жена — Надежда Иосифовна — вспоминала: «…Мы с Федором поселились в небольшой комнатушке на втором этаже в многодетном семействе четы Григорьевых, платили за жизнь три рубля в месяц… За короткое время моя супружеская жизнь с Федором ознаменовалась рождением троих детей. В апреле 1912 г. родилась Татьяна, в августе 1913 г. — дочь Екатерина, а в июне месяце 1915 г. в г. Томске — сын Виктор… Несколько дней он ухаживал за мной и ребенком, выполнял все женские обязанности. Когда Федор выходил на речку стирать пеленки, некоторые соседки громко кричали: «Что же это за мужик, который делает бабьи дела!» Федор добродушно смеялся и отвечал: «Человеку всякая работа должна быть приятной…»

Часто в морозные дни мы всей гурьбой шли в тайгу. Пели там песни, резвились, как дети, водили хороводы, играли в салки и прочие игры. Сколько красоты было в этих простых дружеских встречах. Когда возвращались домой и дети были уложены спать, Федор любил помечтать о жизни. Он говорил: «Жить людям будет радостно и светло. Дети наши будут образованными. Танюся будет доктором, очень серьезное у нее лицо, а «котеночек» — Катя — писателем, задумчивые у нее глазки. И будут у нас еще детки, хотя бы целая хата. Когда я, смеясь, отвечала: «Слишком уж много», Федор отвечал: «Ничего, краше в свите буде житися». Об отношении и к детям он постоянно мне твердил: «Люби и ласкай наших деток«. При этом такой добротой и теплом светились его глаза, что нельзя было не проникнуться глубоким уважением к этому милому, хорошему человеку».

Все новости