«Лебедянцы. Семейный альбом»

Подлинные истории, удивительные судьбы, захватывающие сюжеты, огромное количество раритетных фотографий – всё это так интересно и трогательно. Хочется читать и читать… Жаль, что книги пока ещё не вышли. Мы же воспользовались расположением Валерия Владимировича к нашему изданию и буквально выцыганили у него несколько материалов, чтобы порадовать читателей настоящим эксклюзивом.


Лебедянцы, разбросанные по всему миру, собираются около своей малой родины, уму непостижимыми тропами возвращаются на землю своих предков.


Стрельниковы


Казалось бы, какая связь может быть между лебедянским казаком, купцом, директором краеведческого музея, конструктором летающих лодок, полковым священником, австралийским фермером, майором Красной Армии и автором песни о Лебедяни? Только родственная!


Любой человек, который серьёзно занимается изучением истории своей семьи, рано или поздно сталкивается с необычными фактами из жизни своих предков, а также дальних и порой незнакомых ранее родственников.


Стрельниковы – фамилия достаточно распространённая в Лебедяни, да и во всём Черноземье. Стрельниками на Руси называли мастеров-оружейников, изготавливающих луки и стрелы. А позже так же стали именовать и самих бойцов, стоявших с оружием у стрельниц (бойниц) крепости. Стрельниковы пришли и осели в здешних краях во времена, когда ещё только формировался военный гарнизон Лебедянской крепости. Это были «государевы» ратные люди. Внимательно изучая архивы, перечитывая многочисленные дореволюционные источники, Валерий Акимов связал судьбы служилых людей XVII века и современных лебедянских Стрельниковых.


Стрельцы, кузнецы да копейщики


В те давние времена Стрельниковы несли государеву службу казаками, стрельцами, копейщиками, рейтарами, драгунами, кузнецами… В подворной описи Лебедяни второй половины XVII века упоминаются дворы братьев стрельца Фёдора и кузнецов Ивана и Назара Савельевых, сыновей Стрельниковых. Чуть позже осели в Лебедяни сыновья казака Ивана Стрельникова: копейщик Григорий и Тимофей.


А в начале XVIII века, когда Лебедянь потеряла своё военное назначение, Стрельниковы стали однодворцами. Проживали они компактно в Кузнецкой слободе и занимались кузнечным делом. Некоторые из них продолжали исправно служить царю-батюшке в русской армии. В Лебедянь они возвращались отставными унтер-офицерами, фельдфебелями, солдатами и запасными бомбардирами.


Купеческая история


В конце XVIII века среди Стрельниковых появились богатые купцы. Жизнь корню деловому дал купец 2-й гильдии Семён Кондратьевич Стрельников (1784-1852). Его многочисленные сыновья и внуки сохранили и пронесли купеческий дух вплоть до революционных событий начала XX века.


Внук купца и старший сын Ивана Семёновича Павел Иванович Стрельников (1831-1899) занимался сельскохозяйственным производством, имел 278 десятин земли, построил кожевенный завод на речке Городянке. Не раз он избирался городским головой и был известен своей благотворительностью. В 1884 году Павел Иванович пожертвовал 1151 рубль на устройство серебряной ризы иконы Святой Троицы в храме Рождества Христова, где он был церковным старостой. Возможно, последнее обстоятельство послужило тому, что похоронили Павла Ивановича на территории Лебедянского Свято-Троицкого монастыря. В знак благодарности и признания заслуг. Двухэтажный дом купца, он до сих пор стоит на углу Советской и Почтовой улиц, перешёл по наследству двум его сыновьям, которые тоже стали известными лебедянскими купцами. Сейчас в этом здании располагается районный отдел внутренних дел.


Жизнь после революции


Послереволюционные годы сильно потрепали купцов, раскидали большой род по разным уголкам России. Но Стрельниковы не потерялись, они продолжали верой и правдой служить Родине. Купеческий сын, школьный учитель и мой отец Евгений Васильевич Стрельников (1905-1978) в июне 1941 года встал в ряды защитников Отечества, в декабре 1941-го командовал стрелковым взводом под Москвой, штурмовал Кёнигсберг, а после войны вернулся в Липецк и снова работал школьным учителем.


А в это время другой Стрельников – правнук второго сына купца Семёна Кондратьевича – мещанина Филиппа Семёновича (1818-1881) – жил в Лебедяни. Изобретатель и художник-самоучка Михаил Яковлевич Стрельников (1887-1966) заведовал лебедянским краеведческим музеем, собирал экспонаты, организовывал и проводил художественные выставки. Его сестра – Клавдия Яковлевна Стрельникова (1896-1982) – была известной и уважаемой в городе учительницей.


Ныне здравствуют и потомки среднего сына Семёна Кондратьевича – мещанина Петра Семёновича Стрельникова (1820-1901). Его праправнук Борис Иванович Стрельников, хотя и живёт теперь в Тульской области, но связи со своей малой родиной не теряет. Он написал удивительную песню о Лебедяни, которую он исполнил на песенном конкурсе в 2011 году, заняв первое место.




Казак, иеромонах и матушка


В историю вошёл и лебедянский казак Петр Дмитриевич Стрельников (1887-1937), награждённый золотыми императорскими часами с вензелем за спасение императора Николая Второго. В пригороде польского города Скерневиц, во время царской охоты тройка с императором внезапно понесла, а казак из охраны бросился наперерез и сумел остановить лошадей.


А какая трудная судьба выпала на долю уроженца Кузнецкой слободы, подвижника Православия иеромонаха Серафима (Сергея) Стрельникова (1873-ок.1931), прошедшего трудный путь от послушника до иеромонаха Николаевской Берлюковской пустыни. Воевал он полковым священником в 219-м Котельническом пехотном полку, был награждён орденами Святой Анны III степени с мечами, Святой Анны II степени с мечами и Святого равноапостольного князя Владимира. Но за свои убеждения и высказывания был арестован в 1930-м, сидел и безвестно погиб в лагере Коломны.


Из этого же лебедянского рода и потомственная казачка Клавдия Георгиевна Стрельникова (1888-1918), ставшая женой будущего священномученика епископа Липецкого Уара (Петра Алексеевича Шмарина) (1880-1938).


Стрельниковы из Австралии


Куда только жизнь не забрасывала Стрельниковых! Василий Иванович Стрельников, потомок кузнеца Назара Савельевича, в 1913 году оказался в Австралии. Приживался он здесь очень тяжело, правда, это не помешало ему стать фермером в Брисбене. Женился он на русской, воспитал и дал образование двум детям. Теперь в США проживает внук Василия Ивановича – Эрол, а в Брисбене в Австралии – его правнук Эндрю.


В США судьба привела и купеческую дочь Серафиму Алексеевну Стрельникову. Её сын военный лётчик Борис Вячеславович Корвин-Круковский (1895-1988) в 1918 году эмигрировал в Америку, где стал известным конструктором летающих лодок, профессором Стивенсовского технологического института. После расстрела мужа и двух младших сыновей в 1918 году Серафима Алексеевна через Польшу перебралась к сыну в США.


В газетах рубежа XIX и XX веков встречаются Стрельниковы – присяжные заседатели, государственные крестьяне, отставные унтер-офицеры, купцы… Все они, когда-то связанные родственными узами через своих предков, с годами отдалялись друг от друга, как многочисленные ветви большого древа, имеющего общие корни. Надо полагать, что потомки этих и других Стрельниковых живут и здравствуют в сегодняшней Лебедяни, в России и за рубежом… Знать, что все они являются моими кровными родственниками, и приятно, и радостно, и очень ответственно.


Валерий СТРЕЛЬНИКОВ, Москва


Дорофеевы


Моего деда по отцу звали Мики Дорф. Это его иностранное имя, новозеландское. А по-русски – Михаил Владимирович Дорофеев.


Я очень хорошо помню, как в начале шестидесятых годов прошлого столетия на летних каникулах мы гостили у деда в Гисборне (Новая Зеландия). Мне было 11 лет. И во мне до сих пор живы ощущения о том трогательном времени.


В конце летнего дня мы прятались от жары на крыльце и наблюдали, как падают розовые абрикосы с дерева. Потом нас, детей, заставляли мыть руки и усаживали за стол в гостиной, где мы обычно ужинали. Там, как всегда, в своём кресле в углу сидел дед с газетой «Таймс» в руках. Обычно молчаливый и необщительный, он вдруг заговорил, услышав наши жалобы на жару. «Всё же лучше, только если не рубишь сахарный тростник, чем снег и холод». И всё наше внимание сконцентрировалось на нём. Он это понимал. Ведь в Новой Зеландии снег идёт только в горах, а мы там ещё не были.


Воспоминания о снеге в Новой Зеландии


…В первый раз дед заговорил о России. Он рассказывал о зиме и зимних традициях. В Гисборне лето было в разгаре, и наше молодое воображение с трудом могло представить снежный пейзаж и религиозную процессию, направляющуюся к замёрзшей реке. Дед говорил, как важно держать ноги в тепле и сухости и защищать их от снега. Я помню, что не могла заснуть в ту ночь от жары и стрекота сверчков. Я старалась представить, как можно было бы жить в морозильной камере холодильника. Эти мысли преследовали меня и на следующий день, когда вся многочисленная семья поехала на пикник на большой сельский пруд. Я смотрела на водную гладь пруда и пыталась представить его замёрзшим. Двоюродная сестра, которой не были интересны мои фантазии, назвала меня дурочкой, взрослые, отозвав меня в сторону, пожурили за то, что я «навеяла» на деда ностальгию. Моя семья жила в 500 километрах от Окленда, и я нечасто имела возможность видеться с дедом, не считая того замечательного лета.


Когда в июле 1978 года умер мой отец, я чувствовала и грусть, и любопытство. Население Новой Зеландии и Австралии в основном состоит из иммигрантов, которые гордятся своим происхождением и не забывают традиции той страны, откуда они приехали. Я мало знаю о своей родословной. Моя мама – из Ирландии, отец родился в Новой Зеландии, так же, как и его мать, а мой дед по отцу был русским и ездил на велосипеде по городу. С годами информации о семье почти не прибавилось. Известно лишь, что, когда деду было 15 лет, он вместе со своим 19-летним братом Василием выехал в Австралию и прибыл в Брисбан, штат Квинсланд 10 июня 1912 года. Считается, что лебедянцы Дорофеевы, как и многие крестьяне в те годы, тронулись с насиженных мест в поисках лучшей доли. Братья завербовались на плантации сахарного тростника в Новой Зеландии. Рубка тростника в Квинсланде – работа во влажном жарком субтропическом климате очень тяжёлая, но они надеялись заработать денег и сразу же вернуться обратно.


В семейных документах братьев Дорофеевых сохранилось не так уж и много: конверт заказного письма из Читы, паспорт, выданный в Маньчжурии и перевод на английский язык «диплома об образовании» – свидетельства, выданного «сыну крестьянина из деревни Брусланово Лебедянского уезда» Василию Дорофееву о том, что он учился в школе лебедянского села Слободка. А ещё письмо от их сестры, оставшейся в Лебедянском уезде.


Дорогие братцы«1913 г. 27 марта


Милые братцы Вася и Миша, здравствуйте! Получила я ваше письмо от Феди 25 марта. Дорогие братцы, если бы вы знали, как приятны, как дороги мне и бабушке ваши милые строки. Мы даже не говорим о вашем сердечном привете. Привет для нас дорог, но самое дорогое для нас то, что мы узнали, что вы существуете на свете – живы, здоровы, питаетесь и живёте лучше, чем мы предполагали и воображали. Спасибо Вам, дорогие братцы, Вася, много раз спасибо за письмо. И так на будущее время не забудьте обрадовать нас с бабушкой, пришлите хоть несколько строк из своей дальней стороны. Ведь мы не птицы, не можем полететь к вам и узнать, что и как.


Милые братцы, мы часто рассуждаем и скорбим о вас. Как-то страшно подумать, где вы есть, иногда даже и не верится, что вы так далеко – и так хочется, хочется увидеть вас и узнать все ваши печали и радости. Бабушка часто плачет о вас. Особенно страшно вспомнить о Мише, недавно был с нами и вдруг где оказался. Пишите нам. Отрадней будет, как вам, так и нам. Дорогие братцы!


Между прочим, Вася, напиши, что тебе пишут наши о себе, купили они дом или нет, и как они живут, нам они что-то ничего не пишут. Бабушка скорбит, я очень скучаю. Вася, называй меня на ты, а не на вы. С сестрою изысканности не нужны. Я посылала вам письмо через Федю. Теперь уже, наверно, вы его получили.


Живём мы вместе с бабушкой и пока ничего, слава Богу. Я служу учительницей в Сурках. Бабушка становит самовар, варит обед, провожает и встречает меня из школы, всё идёт по-родному. Осенью, когда мы приехали из Слободки, бабушка некоторое время хворала, может, расстроилась потому, что наши уехали, или потому, что летом много трудилась, работала даже в поле. Теперь она совершенно оправилась. Вася, о бабушке не беспокойся много. Не могу я её обидеть. Она мне не прислуга, но я считаю её старшинство. Я во всём селе одна учительница, не почти я бабушку, не будет меня мир почитать. По настоящему бабушкиному виду легко можно сказать, что она ещё проживёт лет семь. Она сейчас нисколько не хуже того, как ты её видел. Милый Вася, не думай, что я вспоминаю наше детство как либо нехорошо, напротив. Я довольна и от тебя я ничего плохого не видела. Милый Вася, пиши, как ты наметил план жизни, ты пишешь о свидании, должно быть вы с Мишей хотите приехать в Сибирь или в Россию. Все бы мы были рады вас увидеть. Вася, старайтесь, ты больше всего в жизни, ведь ты и Миша без поддержки, так поддерживайте друг друга. Мы ведь свою жизнь сами должны обдумывать.


Милый братец Миша, пиши и ты про себя. Ведь ты недавно был с нами, теперь, будучи ребёнком, ты так далеко отлетел от нас, разве это для нас не удивительно и не странно? Миша, ведь вы нам однокровные братья – ваше горе нас печалит, и ваша радость нас радует так же, как своё собственное. Пиши и поделяйся с нами про всю свою жизнь. Не старайся писать, а только побольше, я всё разберу. Как ты теперь живёшь? Что пьёшь, ешь? И, наверно, ты подрос теперь. Миша и Вася, мы с бабушкой очень желаем видеть вашу карточку, и думаем, что в этом вы можете нас уважить. Оденьтесь почище, причешитесь, чтобы шло вам, снимитесь и пришлите нам карточку. Мы будем очень рады и довольны. Ещё, братцы, нельзя ли прислать нам конверт с написанным адресом, я боюсь сделать ошибку на конверте. Вы прислали мне конверт, но его Федя нечаянно разорвал. Пишите, пожалуйста. Я и бабушка желаем вам всякого благополучия и крепко вас целуем. До свидания.


Россия, Тамбовской губернии Лебедянского уезда, Шовской волости село Сурки.


Учитель А. В. Д.»


Им хотелось на родину


Вероятно, братья всё сделали, как просила их сестра. Со старого снимка на нас смотрят два настоящих щёголя, в которых уже не легко узнать бывших крестьянских мальчишек из Лебедянского уезда. К сожалению, это единственная сохранившаяся и, наверное, последняя фотография, где братья вместе. Снимок относится ко времени их пребывания в Квинсланде. И подарила мне его новозеландская тётушка Ольга.


28 февраля 1916 года братья прибыли в Окленд, где и осели постоянно. Ещё до начала Второй мировой войны они стали гражданами Новой Зеландии. Похоже, что дальше их пути разошлись. Тоскуя по родной России, они добрались до Лондона со своими новозеландскими жёнами и детьми, надеясь получить советские паспорта, чтобы вернуться наконец в Россию. Но им в этом было отказано. В 1937 году, обеспокоенные войной в Европе, которая могла затянуться надолго, они разными путями вернулись в Новую Зеландию. Считают, что братья уже никогда не встречались и не разговаривали друг с другом после возвращения.


По всей вероятности, Василий и Михаил с родителями проехали через всю Россию, направляясь в Сибирь по «столыпинской реформе», заехали дальше. Да так и остались до конца своих дней на чужбине. Когда я была ребёнком, мне подарили много советских марок для коллекции. Кто писал письма деду? Вопросов пока больше, чем ответов, и много архивной работы впереди.


В 2008 году мне посчастливилось посетить Россию, где я и познакомилась с Валерием, его семьёй и побывала в Лебедяни, в Липецкой области, где меня тепло принимала Надя Жданова, учительница английского языка местной школы, и её родственники. Мне удалось познакомиться с жизнью жителей города, полюбоваться прекрасными старинными купеческими домами в центре города и удивительными пейзажами и волшебными звуками летней Лебедяни. Особенно меня тронул пикник, который Надя организовала на берегу пруда. Нахлынули детские воспоминания, когда я размышляла в Новой Зеландии, как выглядит замёрзший пруд.


Моя цель продолжать изучение русского языка, чтобы я могла говорить по-русски свободно. А волшебный момент для меня будет, когда я смогу опять попить чай из самовара и присутствовать на праздновании 400-летия Лебедяни в 2013 году. А потом, вернувшись в Австралию, расскажу своему русскому преподавателю о своих приключениях в России.


Серена ДОРФ, внучка Михаила Дорофеева из Лебедянского уезда, Брисбан, Австралия. Перевод с английского.


P.S. Идею издания книг Валерия Акимова «Лебедянцы. Семейный альбом» поддержал глава администрации Лебедянского района Анатолий Алексеевич Копылов. Проекту будет оказана финансовая поддержка. Очень важно, чтобы эти книги увидели свет до первого международного(!) съезда лебедянцев, который намечен на первые выходные июля 2012 года.

Все новости