Государственные крестьяне

Государственными с XVIII века назывались лично свободные крестьяне, которые населяли территории, где не получило распространение крепостное право – Урал, Сибирь, Русский Север и приграничные южные области.  Основой для формирования этого сословия, в определенные периоды составлявшего половину численности всего российского крестьянства (по данным 1858 года – более девяти миллионов), стали так называемые черносошные крестьяне. Название это происходило от понятия «черная», т.е. свободная от владения (общинная) земля. В XV-XVII столетиях черносошные крестьяне выполняли повинности в пользу государства, осваивали просторы Сибири и Поморья, и так как земледелие там было занятием рискованным по причине сурового и непредсказуемого климата, то обычно они занимались и промыслами – охотой, рыболовством, добычей пушнины, а также торговлей.  Количество  государственных крестьян прибывало и за счет упраздненного  в 1866 году сословия однодворцев, за счет обширной конфискации земельных наделов церкви в Екатерининскую эпоху – монастырские крестьяне переходили в категорию экономических, которые впоследствии вошли в число государственных – и присоединенных территорий Прибалтики, Украины, Белоруссии и т.д.

            Государственные крестьяне платили оброк, подушную подать и отбывали различные натуральные повинности. Они пользовались юридической самостоятельностью, хотя до отмены крепостного права были прикреплены к своей земле –  могли выступать в суде, вести предпринимательскую деятельность, открывать свои фабрики и заводы… Но в целом основной кормилицей для крестьянина оставалась земля. Размер земельного надела был определен государством – восемь десятин (десятина составляла 1.09 га) в малоземельных губерниях и 15 десятин в многоземельных. На деле эти участки были гораздо меньше, так что от земледельца требовалось  истинное трудолюбие и порой настоящее искусство, чтобы получить урожай и с учетом ложившихся на его плечи поборов прокормить семью.

Земледелие – пожалуй, самый трудоемкий и непредсказуемый процесс из тех, что ложились на плечи крестьянина. Пашня возделывалась по трехпольной и двухпольной системам. Трехпольная система подразумевала, что одно поле яровое, второе – озимое, и третье поле - под паром. Засевая озимое и яровое поле, третье паровое поле оставляли отдыхать, при этом за ним тщательно ухаживали, пахали и боронили.

            К срокам начала весенней пахоты и сева относились с особым вниманием. Для вспахивания земля должна была «поспеть», то есть достаточно просохнуть после таяния снегов, но не затвердеть. Эту «золотую середину» ловили на ощупь: сжимали в кулаке горсть земли и выпускали. Если земля рассыпалась при падении — значит, созрела, если падала комком — надо подождать. Вспахивали поле два раза. Момент посева для каждого сорта семян — тоже целая наука. Здесь на помощь приходила наблюдательность и интуиция: когда береза распускается — пришла пора овса, яблони зацвели — время сеять просо, а ячмень начинали сеять, когда цвел можжевельник. Действовала целая система народных примет, на чью безупречность всегда можно было положиться. Она, конечно, основывалась и на наблюдениях за животным миром, ибо в природе все взаимосвязано, и понимание этой причудливой для несведущего логики бытия всегда было сильной стороной крестьянства.

Крестьянское хозяйство, включавшее в себя, кроме разнообразных земледельческих работ, скотоводство, охоту, ткачество и множество других промыслов, представляло собой сложный механизм. Чтобы он работал, обеспечивал жизнь большой семьи, глава семейства и его помощники должны были учитывать богатейший опыт предков, накопленный ими огромный объем знаний и навыков. Надо было уметь чередовать культуру на полях и учитывать особенности каждой. Например, рожь почти всегда давала хороший урожай, в то время как пшеница – культура более капризная, к тому же истощающая землю. А вот гречиха улучшает почву, к тому же гречка всегда была излюбленной пищей крестьянина. Изо льна и конопли ткали полотно и шили сарафаны и рубахи.

Важные вехи крестьянской жизни всегда были тесно переплетены с природным циклом. Время сенокоса часто совмещало в себе работу и праздник. Теплые ночи, благоухание лугов, купание после утомительного зноя располагали к романтике. Для сенокоса девушки имели обыкновение одеваться по-праздничному. На лугах водили хороводы, играли на гармониках, молодые частенько именно в этот период находили себе пару. А венчались традиционно либо в сентябре после уборки урожая, либо в январе после Рождества.

Дети приучались к труду с младых ногтей. И происходило это естественно, без принуждения. Обычная детская тяга к подражанию действовала в воспитании благотворнее и эффективнее, чем директивы и запреты. Нелегкий крестьянский труд  входил в жизнь ребенка в форме игры. Детвора затевала игру в прятки среди стогов сена, гнездилась внутри соломенных скирд, топила под руководством взрослых овинную печку. Благодаря личному примеру старших сельский труд не казался подрастающему поколению чем-то невыносимым и тягостным. А игре, скрашивающей будни, были не чужды и взрослые. Сидя у костра в ночном взбудоражить себя «страшилкой» про нечистую силу, которая притаилась где-то рядом, во тьме – забава на времена, которой «все возрасты покорны»…

Устное народное творчество – неотъемлемая часть сельских будней и праздников.  Песни, прибаутки, сказки, былины… - подлинные таланты создали и развивали эти жанры. Объединенные утомительной и монотонной работой, кропотливым ручным трудом или долгим пешим переходом, труженики всегда были рады хорошему рассказчику, который поведает «старинку» (былину). Особенно приветствовались «старинщики» в артелях, которые отправлялись на дальние промыслы. На севере, куда ехали для ловли рыбы, темнеет рано, и артельщики вынуждены коротать длинный вечер. И тут наступало время сказителя. И ведь как ценился в те далекие времена литературный дар: «старинщик» освобождался от самых трудоемких работ, а при разделе добычи он получал пай, равный с остальными членами артели, а иной раз и лучший…

Подлинная история крестьянства, создавшего мощный пласт народного искусства, дает понять, сколь вредоносным и лживым было насаждаемое в советскую эпоху представление о нем как о темном и забитом населении, живущем в грязи и невежестве, как о балласте, что блюдет лишь свои мелкие интересы. Это делалось большевиками, чтобы оправдать коллективизацию и отъем земли у тех, кто ее возделывал и относился к ней как бережный рачительный хозяин. Эти преступления против собственного народа обернулись настоящей катастрофой, потому что именно разумный хозяин своей земли, в чьих руках она дает урожай и приносит плоды, - основа любого созидающего общества.