"Я предлагаю Минина расплавить..."

"Я предлагаю Минина расплавить..."
Часть I. "Смутный" праздник

http://www.rusk.ru/st.php?idar=22696


Пролеткультовец Джек Алтаузен, глашатай революции, в свое время предлагал:

"Я предлагаю Минина расплавить,
Пожарского. Зачем им пьедестал?
Довольно нам двух лавочников славить,
Их за прилавками Октябрь застал,
Случайно им мы не свернули шею
Я знаю, это было бы под стать.
Подумаешь, они спасли Россию!
А может, лучше было не спасать?"

И до, и после большевиков покушались на светлые образы героев Нижегородского ополчение не раз. То предавали их забвению, то вспоминали вновь… Увы, любовью к "отеческим гробам" Россия никогда не страдала.

"Нижегородцы не помнят своих дат…., – горько вздыхал знаменитый писатель П.И. Мельников-Печерский, - Нижний Новгород не празднует своих имен… Мы очень равнодушны к предметам, напоминающим нашу славу". Вздохнем и мы…

Несколько раз в Нижнем перезахоранивали прах национального героя Кузьмы Минина. В конце концов, захоронение потеряли: есть все основания полагать, что в Нижегородском кремле в Михайло-Архангельском соборе покоятся останки не Минина и его родных, но других людей. Могила Дмитрия Пожарского на столетие была утрачена, вновь обретена в 1852 г. в Суздале в Свято-Ефимиевом монастыре личными стараниями чиновника по особым поручениям любителя старины А.С.Уварова.

Сегодняшняя ситуация – иного рода. После учреждения нового "старого" государственного праздника – Дня народного единства 4 ноября (для православных – День Казанской иконы Божией Матери) – кто только и что о спасителях России не говорит и не пишет!

На всяк роток, что называется, не накинешь платок, но порассуждать в преддверии очередного праздника стоит.

ЗА НЕДЕЛЮ до прошлогоднего 4 ноября в статье с символичным названием "Смутный праздник" одна газета вполне серьезно писала, что князь Пожарский "был очень ненадежным с политической точки зрения – замечен среди тех, кто присягал королевичу Владиславу". Кроме того, был князь "посредственным полководцем и крайне нерешительным человеком. Во время похода князь вынашивал мысли об отказе идти на Москву и только воля Минина заставила ополченцев продолжить движение".

Газета, представьте себе, нижегородская, довольно популярная в регионе. Так-то в Н. Новгороде чтут память руководителя Нижегородского ополчения! Но достается и земляку – Кузьме Минину!

Читаем далее:

"Минин приказал горожанам собрать в фонд ополчения сумму, равную пятой части имевшегося у них имущества. Кто-то сдавал деньги добровольно, но главную часть средств собирали силой профессиональных воинов, которых называли "оценщиками". Они действовали беспощадно, не делая скидок никому – ни церквям, ни монастырям, ни боярам, ни купцам, ни бедному люду. Особенно досталось последним – за них вносилась требуемая сумма, а их самих, их жен и детей отдавали в вечную кабалу кредиторам, которые обращали несчастных в крепостных рабов".

"Что же в итоге получается? – вопрошает газета. - А то, что никакого народного единства, о чем сегодня вещают кремлевские идеологи, в те лихие года не было и в помине – во всем разуверившийся народ чисто по-садомазохистки "наслаждался" самоуничтожением, политическая элита погрязла в тотальной измене и в самом гнусном стяжательстве".

Н-да… Бедный читатель! Он поражен "ненадежностью" Д. Пожарского (тут "мысли вынашивал", там"присягал"), возмущен "жестокостью" К.Минина (ну-ка, читатель, если бы Вас самих выставили на торги?!), негодует по поводу политической элиты, что, как всегда, "погрязла в тотальной измене и в самом гнусном стяжательстве". И, конечно же, до боли ему жаль родной народ, который столь привычно и "чисто по-садомазохистки "наслаждался" самоуничтожением"…


"Что же в итоге получается?" – вслед за газетой спросим и мы. Кроме "самоуничижения", горечи и досады на "кремлевских идеологов", навязавших нам какой-то дурацкий, "смутный" праздник, на самих себя, таких испокон веков пришибленных и бездарных, – ничего!

Читатель верит печатному слову. И даже не подозревает, что оценки и факты, которые с прокурорской сдержанностью излагает газета, не более чем байки! Их автор – либеральный и довольно известный историк второй пол. XIX в. Н. Костомаров. Либеральный – от латинского liberalis, свободный, вот и позволял себе…

Мягко говоря, данный исследователь излишне вольно трактовал те или иные факты отечественной истории, характеризовал те или иные исторические личности, оперируя при этом, и нередко, ничем реально не подкрепленными собственными допущениями и домыслами…

Особо не жаловал Костомаров Дмитрия Пожарского. В своей монографии "Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей" так представляет его:

"Этот князь происходил из стародубских князей суздальской земли, потомков Всеволода Юрьевича, и принадлежал к так называемым "захудалым" княжеским родам, т. е. не игравшим важной роли в государственных делах в предшествовавшие времена. Сам Димитрий Пожарский не выдавался никакими особенными способностями, исполнял в военном деле второстепенные поручения, но зато в прежние времена не лежало на нем никакой неправды, не приставал он к Тушинскому вору, не просил милостей у польского короля". Другими словами, единственным достоинством этого "посредственного" князя только и было, что "в прежние времена не лежало на нем никакой неправды". Естественно, при таком да отношении, что бы ни сделал, ни помыслил князь, все будет неладно!

Владиславу присягнул? Так польскому королевичу, с условием, что примет тот православие, с пол-России присягнуло (устал народ за десять-то лет от безвластия), а не присягнули те, кто тушинскому "вору", Лжедмитрию II, "крест целовал" Например, стоявший под Москвой казачий воевода князь Д. Трубецкой, получивший от "вора" боярство.

"…боялся идти под Москву, пока там были казаки"? "…хотя Трубецкой убеждал его поспешить"? Но ведь сам же Костомаров тут же и пишет, что сотоварищ Д. Трубецкого другой казачий воевода И. Заруцкий не желал единения с Нижегородским ополчением и его лидером, убийц к Пожарскому подсылал (покушение было в Ярославле, на воеводу в толпе напали с ножом, чудом смерти избежал).

И что это за термин научный такой – "боялся"? Кого, Трубецкого? Заруцкого? На это Костомаров и намекает: "Когда Заруцкий, после неудачного покушения избавиться от Пожарского (…) убежал из-под Москвы, Пожарский стал смелее, но все-таки не доверял Трубецкому. Выступивши из Ярославля, он шел к Москве очень медленно".Крадучись, что ли, наступал?

Но, быть может, в "неспешности" Дмитрия Михайловича иные причины, кои костомаровский контекст не предполагает?

Выскажем "догадку", которая выглядит сущей правдой: под Ярославлем воевода четыре месяца силы копил, проявлял также разумную осторожность!

Из Нижнего вышло, по данным исследователей, от силы 3-3,5 тысячи войска, а из Ярославля – уже около 10 тысяч, причем отлично снаряженного (на сбор численности, снаряжение требовались средства, которых поначалу не было, и время)… Прежде надо было окрепнуть, а уж затем спешить в объятья казачьих воевод Трубецкого и Заруцкого, которые вначале "допустили" убийство Прокопия Ляпунова, руководителя Первого ополчения, в котором Д. Пожарский тоже участвовал, а потом – покушение на самого Дмитрия Михайловича. Недаром, Заруцкий, под командой которого были тысячи сабель, как только сорвалась попытка "избавиться от Пожарского", порснул из-под Москвы. Так кто же кого "боялся"?

Намекает Костомаров и на притязания Пожарского на престол: "…впоследствии обвиняли его в том, будто он истратил до двадцати тысяч рублей, подкупая голоса в свою пользу".

В дальнейшем жизненном пути князя Костомаров тоже не видит ничего примечательного: "…жил долго, но не играл важной роли, как можно было бы ожидать. Он не был ни особенно близким к государю советником, ни главным военачальником. Ему не поручали особенно важных государственных дел. Служба его ограничивалась второстепенными поручениями".

Ничего себе -"второстепенными"! При церемонии венчания Михаила Романова на царство князь Д. Пожарский, между прочим, "державу" нес (венец держал некогда прислужник поляков Иван Романов, скипетр – тушинский боярин Дмитрий Трубецкой).

Впоследствии, по поручениям царя изгонял остатки интервентов с земли Русской, ни одного сражения ни до, ни после воцарения Романовых не проиграв. Так что, выбирая из многих воевод, не ошиблись народ и Кузьма Минин. Вел дипломатические переговоры. Собирал налоги в казну. Воеводствовал в Новгороде. Руководил Ямским, Разбойным, Поместным, Судным приказами, на современный лад – был федеральным министром! Что бы ни поручалось, справлялся блестяще. И никаких служебных промашек за ним за многие годы, фактов интригантства, подсиживания карьерных соображений ради, или же мздоимства, чем издавна грешат на Руси чиновники!

В конце концов, победителей не судят! Но Костомаров иного мнения.

Он камня на камне, как ему кажется, не оставляет от всяческих иллюзий насчет "дееспособности" князя: "Заметим в заключение, что князь Пожарский, как гласит современное известие, страдал "черным недугом": меланхолией. Быть может, это и было причиной того, что Пожарский при Михаиле не играл первостепенной роли, так как люди с подобным настроением духа не бывают искательны и стараются держаться в тени". Окончательный вывод историка: "Сам подвиг освобождения Москвы был предпринят им против собственного желания, по настоянию земства".

По всему видно: сердцу его милей "искательность" князя Трубецкого, который все"убеждал поспешить". Но знаете, чем кончил "торопыга"? Был назначен Трубецкой (читай, сослан) воеводой в Тобольск, "на край земли", и по нынешним временам неблизкий городок, где в безвестности и умер…

Насколько Дмитрий Пожарский в представлении Костомарова "мягкотел", настолько "крут" и "неумолим" Кузьма Минин.

В статье "О личности Смутного времени", опубликованной в 1871 г. в июльском номере журнала "Вестник Европы". Костомаров "разбирается" с нижегородским старостой. Изображает его "человеком тонким и хитрым, с крепкой волей, крутого нрава, пользовавшимся всеми средствами для достижения цели и игравшим сначала роль театрального пророка".

Против Минина он выдвигает, по сути, три обвинения.

Во-первых, сомневается в видениях во сне будущему спасителю России преподобного Сергия Радонежского, о которых земский староста поведал землякам. "Умные люди старого времени, - писал Костомаров, – не считали безнравственным делом подчас обманывать людей чудесами для хорошей цели".

Во-вторых, Костомаров буквально воспринимает призыв народного героя, сказанные им принародно: "…буде намъ похотеть помощи Московскому Государству, и то нам не пожалети животов своих, да не токмо животов своих, и дворы свои продавати, и жены и детей закладывать".

"За неимением у них (бедных) денег,- пишет Костомаров, – оценивали и продавали их имущества, и отдавали их семьи и их самих в кабалу. Кто же мог покупать двор и животы? Кто мог брать людей в кабалу? Конечно, богатые люди. Этим путем можно было вытянуть от них спрятанные деньги".

В-третьих, уличает Минина в том, что тот сознательно указал на "посредственного" Пожарского, "вероятно для того, чтоб самому безусловно всем распоряжаться"…

Современные Костомарову русские историки, такие, как М. Погодин, И. Забелин и другие, были просто шокированы безапелляционным оценкам Костомарова, более того – подняли его на смех!

В частности, в "Гражданине" (январский выпуск 1873 г.) М. Погодин писал: "Рассуждения г. Костомарова сколько возмутительны с одной стороны, столько смешны с другой".

"Какой длинный ряд предположений, одно другого ужаснее! Какой длинный процесс исторического исследования! - восклицает Погодин. – А что подумают читатели, если им сказать, что весь этот процесс состоит из одних выдумок, что нет прямых исторических подтверждений ни на одну из составных его частей?".

По поводу видения: "Да если б сам г. Костомаров, собираясь писать о Минине, или, еще вероятнее, прежде, о Дмитрии Донском, увидел во сне св. Сергия, то я нисколько не остановился бы поверить ему. Вот если б он стал рассказывать, что св. Сергий погладил его тогда по головке, то признаюсь, я, грешный человек, усомнился бы…".

О торговле людьми: "Нет известий о продажах, ни о покупках, ни о залогах, ни о кабалах. Все это сочинено для доказательства, что Минин представлял" собой то, что в бредовом сне представил себе Костомаров. Погодин приводит РЕАЛЬНЫЕ документы-факты, как на самом деле собирались в ополченческую казну средства.

Наконец, есть ли "свидетельство, что Минин распоряжался и действовал мимо Пожарского? Никакого известия нет, ни о каком распоряжении, ни о каком вмешательстве, ни о каком действии, кроме одного случая, что под Москвою Минин выпросил отряд у Пожарского, чтоб ударить на поляков, и только".

А в целом оценка Погодина, по его едкому выражению, "исследованию г. Костомарова" такова: "Пожарский ничего не делал, (…) о Минине не известно ничего. Кто же прогнал поляков, освободил Москву и спас отечество?".

Вот именно – КТО? Вероятно, те "интеллектуальные" силы России, которые, пооткрывав затхлые пронафталиненные чемоданы, реанимируют и тиражируют "слухи".

Это вышеупомянутая газета и писатель А.Бушков, на авторитет которого она ссылается: "Именно такими средствами и были собраны нужные суммы, - уверяет беллетрист. – Нравится это потомкам или нет, разрушает это иконописный образ или нет, но без подобных крутых мер нижегородское ополчение вряд ли смогло бы снарядиться в поход и изгнать интервентов".

Это "Радио Свобода", ведущий которой В. Резунков вещает на всю страну (прямой эфир от 4 ноября 2005 г.): "Известный русский ученый, историк Юрий Пивоваров обнаружил удивительный исторический факт. В 1612 году, когда Кузьма Минин собирал ополчение, чтобы выбить поляков из Москвы, он продал часть населения Нижнего Новгорода в рабство и на эти деньги сформировал для князя Пожарского ополчение. В средние века, кстати, до одной десятой части населения Россия продавала в рабство".

Кто таков Ю.Пивоваров? Не знаю, как насчет известности, но себя позиционирует как политолог, обществовед и историк. Академик РАН, директор академического Института научной информации по общественным наукам (ИНИОН)… На одном из круглых столов, проводимых под эгидой Горбачев-Фонда, на тему "Становление демократии в современной России: от Горбачева до Путина" Юрий Сергеевич, и в самом деле, коснулся проблем давно минувших дней (лучше бы молчал!):

"В 1612 году, когда Кузьма Минин собирал ополчение, чтобы выбить поляков из Москвы, он продал часть населения Нижнего Новгорода в рабство. И на эти деньги сформировал для князя Пожарского ополчение".А чтобы хоть как-то привязать тезис к реалиям современного дня, добавил: "То есть Россия всегда использовала свои природные ресурсы…".

Участники круглого стола – М.Горбачев (в представлении не нуждается), В.Лукин (тогда депутат Госдумы, а сейчас уполномоченный по правам человека в Российской Федерации), Отто Граф Ламбсдорфф (председатель правления Фонда Фридриха Науманна, бывший министр экономики Германии), Ханс-Хеннинг Шредер (профессор, университет Бремена) понимающе кивали…

Все эти измышления дают повод для издевок над русским народом и Россией.

Некий собирательный А. Рабинович (псевдоним, конечно) пишет на русский интернет-сайт (http://www.kongord.ru/Index/Screst/sk122-21.htm):

"…когда ваш Кузьма Минин снаряжал ополчение, ему понадобились деньги. Но разве у глупых, бедных гоев водились когда-нибудь деньги? А если и появлялись, так вы их тут же пропивали. Минин, умнейший из гоев, зная об этом, мудро предложил продать в рабство жен и детей. Но подумайте сами – если у гоев не было денег, чтобы снарядить армию, то откуда у них деньги, чтобы купить у самих себя своих жен и детей? Деньги, как всегда, были у нас, умных евреев, банкиров, ростовщиков и шинкарей. Мы и купили ваших жен и детей. А на наши деньги Минин с Пожарским наняли казаков и освободили Москву. Так кто-таки у нас спаситель? Натурально мы, евреи, давшие для того огромные деньги".

Что возразить на это, если на стороне рабиновичей печатные и электронные СМИ, а также "известный русский ученый, историк Юрий Пивоваров" вкупе с олицетворяемой им академической наукой!

Сергей СКАТОВ, православный журналист, координатор Движения "Народный Собор"

г. Н.Новгород – г. Москва

"Я предлагаю Минина расплавить...".
Часть II. "Докупаясь государства"


НО, СЛАВА БОГУ, звучат и здравые голоса!

Так, светлый образ князя и полководца Дмитрия Пожарского сегодня последовательно отстаивает военный историк А. Широкорад. "Северные войны России", "Дмитрий Пожарский против Михаила Романова" – в этих и других его работах Дмитрий Михайлович отнюдь не "князюшка захудалый, ветром подбитый" (по выражению одного их хронографов).

"Дореволюционные и советские историки существенно исказили образ Дмитрия Михайловича Пожарского… - пишет А.Широкорад, - Делалось это с разными целями, а результат получился один. Из Пожарского сделали незнатного дворянина, храброго и талантливого воеводу, но слабого политика, начисто лишенного честолюбия. В общем, этакого служаку бессеребренника: совершил подвиг, откланялся и отошел в сторону. Реальный же князь Пожарский не имел ничего общего с таким персонажем".

Историк признает, что князья Пожарские по богатству существенно уступали Романовым, но "по знатности рода ни Романовы, ни Годуновы не годились им в подметки. Родословная Пожарских идет по мужской линии от великого князя Всеволода Большое Гнездо (1154-1212)". В свою очередь Всеволод Большое Гнездо ведет свою родословную от Рюрика. "В 1238 году великий князь Ярослав Всеволодович дал в удел своему брату Ивану Всеволодовичу город Стародуб на Клязьме с областью. Стародубское княжество граничило с Нижегородским, Владимирским и Московским княжествами. Князья Пожарские держались на своем уделе до 1566 года, а затем попали в опалу и на 35 лет исчезли с политической арены".

Уточним: в опалу к Иоанну Грозному Пожарские, пять семей, попали во времена Опричнины, высланы были в Казанский край (в числе 100 других опальных княжеских семей). Дед князя Дмитрия Михайловича, Феодор Иоаннович Немой, представитель младшей ветви рода князей Стародубских, служил при дворе Иоанна Грозного, имел в Москве собственный дом. И хотя по смерти Иоанна Грозного Пожарские в Москву возвращаются, и Дмитрий пятнадцати лет, в 1593 г., представлен при государевом дворе, карьера его из-за предыдущей опалы отца и деда складывалась непросто.

В 1597 г. он получил звание стряпчего с платьем. И было стряпчих на Москве до 800 человек. Семь лет Дмитрий, будучи уже женатым, отцом семейства, "на посылках", пока в 1604 г. не продвинулся на следующую должностную ступень – стольника. А воеводой (г. Зарайска) стал еще через шесть лет, в 1610 г. при Василии Шуйском…

Позже предвзятые критики эту "неспешность" карьерного роста тоже ставили Д. Пожарскому "в вину". И очень важно, что в своих работах А. Широкорад подчеркивает: "Князь Пожарский был не только выдающимся полководцем, но и мудрым политиком. У него не хватало войска, чтобы воевать одновременно с поляками и шведами. Поэтому с последними он затеял сложную дипломатическую игру".

Однако далее в умозаключениях А. Широкорад впадает в другую крайность: "Как дореволюционные, так и советские историки утверждают, что Дмитрий Пожарский стоял в стороне от избирательной кампании начала 1613 года". По мнению исследователя, утверждают ошибочно: "Не нужно было иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, что самым оптимальным выходом из смуты было бы избрание государем славного воеводы, освободившего Москву и вдобавок прямого Рюриковича".

В этом ракурсе шаг за шагом и рассматривает деятельность князя во главе Нижегородского ополчения:

"…в Ярославле было создано "земское" правительство, которым фактически руководил князь Пожарский. В Ярославле появились приказы (нечто типа министерств) – Поместный приказ, Монастырский приказ и другие. В Ярославле был устроен Денежный двор, началась чеканка монеты. Земское правительство вступило в переговоры с зарубежными странами. Ярославское правительство учредило и новый государственный герб, на котором был изображен лев. На большой дворцовой печати были изображены два льва, стоящие на задних лапах. При желании введение нового герба можно объяснить тем, что все самозванцы выступали под знаменами с двуглавым орлом, гербом русского государства еще со времен Ивана III. Но с другой стороны новый государственный герб был очень похож на герб князя Пожарского, где были изображены два рыкающих льва. Да и сам Пожарский теперь именовался "Воевода и князь Дмитрий Михайлович Пожарково-Стародубский". Надо ли гадать, кого бы избрали царем на Земском соборе в Ярославле?"

"…уже после воцарения Михаила Пожарского обвинили, что он истратил 20 тысяч рублей "докупаясь государства"".

В то же время: : "Серьезной ошибкой Пожарского,- считает А.Широкорад, – стал фактический роспуск дворянских полков второго ополчения. Часть дворянской рати ушла на запад воевать с королем, а большая часть разъехалась по своим вотчинам. Причина – голод, царивший в Москве зимой 1612-1613 годов. Известны даже случаи смерти от голода дворян-ополченцев. Зато в Москве и Подмосковье остались толпы казаков, по разным сведениям их было от 10 до 40 тысяч. Причем, казаков не донских, не запорожских, а местных – московских, костромских, брянских и т.д. Это были бывшие простые крестьяне, холопы, посадские люди. Возвращаться к прежним занятиям они не желали. За годы смуты они отвыкли работать, а жили разбоем и пожалованиями самозванцев".

"…против Пожарского сплотились все – и московские бояре, отсиживавшиеся в Кремле с поляками, и Трубецкой, и казаки".

На допросе попавшие в 1614 г. в плен к шведам стольник Чепчугов, дворяне Пушкин и Дуров показали: "Казаки и чернь не отходили от Кремля, пока дума и земские чины в тот же день не присягнули Михаилу Романову".

Историк приводит свидетельство, что то же самое польский канцлер Лев Сапега говорил пленному Филарету Романову: "Посадили сына твоего на Московское государство одни казаки".

"Пятьсот вооруженных казаков, сломав двери, ворвались к Крутицкому митрополиту Ионе, исполнявшего в то время обязанности местоблюстителя патриарха, – "Дай нам, митрополит, царя!" Дворец Пожарского и Трубецкого был окружен сотнями казаков. Фактически в феврале 1613 года произошел государственный переворот – воровские казаки силой поставили царем Михаила Романова. Разумеется, в последующие 300 лет правления Романовых любые документы о "февральской революции 1613 года" тщательно изымались и уничтожались, а взамен придумывались сусальные сказочки,"- заключает А. Широкорад.

Вроде бы, стройные логичные построения военного историка, словно на рифах, разбиваются о ряд железобетонных "но".

Начнем с того, что во главе правительства в Ярославле, которое избрал "Совет всея земли", стояли два выборных представителя – не только Пожарский, но и Минин, последний – в звании "выборного человека всею землею".

К тому же, ничего экстраординарного в этом правительстве для тех лет не было. Первое земское правительство, также избранное "Советом всея земли", было создано под Москвой летом 1611 г. во главе с Д. Трубецким, И. Заруцким и П. Ляпуновым. В период безвременья, безвластия в стране это была некая стихийная форма самоорганизации народа.

"Дворец Пожарского и Трубецкого был окружен сотнями казаков…".- читаем у А. Широкорада, и создается впечатление, что их дома и сами они были казаками, по-современному говоря, блокированы. Но сие, простите, далеко не так.

Из "Повести о Земском соборе" известно, что в период выборов царя князь Трубецкой "учреждаше столы честныя и пиры многия на казаков и в полтора месяца всех казаков, сорок тысящ (выделено мною – С.С.), зазывал к себе во двор по вся дни, чествуя, кормя и поя честно и моля их, чтоб быти на России царем…". Казаки, хорошенько выпив и откушав за княжий счет, после над князем-стяжателем откровенно смеялись… Если подобное полуторамесячное "окружение" и можно назвать блокадой, то с бо-ольшой долей фантазии.

А. Широкорад, вслед за Н. Костомаровым, вскользь упоминает: Д. Пожарского тоже "обвинили, что он истратил 20 тысяч рублей "докупаясь государства"". Факт не бесспорный, а потому историк сожалеет: "Справедливость обвинения сейчас уже нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть".Однако червь сомнения заложен: ага, дыма, мол, без огня не бывает, видно, и правда, скупал князь избирательные голоса!

Да, уже после воцарения Михаила Романова завистники хотели приписать Д. Пожарскому некую корысть, будто бы: "Воцарялся (Пожарский) и стало (это) ему в двадцать тысячь".Что есть ложь.

Еще П. Любомиров в "Очерке истории Нижегородского ополчения", опубликованном в 30-х гг. прошлого века, документально опроверг: "…сказавши это в пылу ссоры и спора Лар. Сумин, оправдываясь на суде, отрекся от всей своей речи о Пожарском, обозвал "поклепом" приписание ему этих слов".Другими словами, Дмитрий Михайлович так разобиделся на клеветника, что подал на него в суд и – отстоял свою честь! А кроме этого навета, нет более ни одного свидетельства, что Дмитрий Пожарский "покушался" на верховную власть!

И не "по ошибке" распустил князь свое войско, а потому, что люди ценою жизни выполнили свой долг – освободили Москву. А Пожарский и Минин, как известно, тут же, по освобождении, вернули им свои долги – обещанную воинскую плату (рассчитались из царской казны). А если б были на то замыслы и воля, придержали бы верные отряды, несмотря на упоминавшийся голод: как-нибудь, а прокормили бы войска (царская казна была в их руках!).

Факты, если уж их мы берем за основу, а не какие-то догадки, говорят как раз об обратном: князь Пожарский, хотя и принимая в выборах царя самое деятельное участие, сознательно чурался первых ролей, уступив их иным персонажам.

Как уже говорилось, необычайно активную предвыборную кампанию вел князь Трубецкой.

Он поселился в Кремле во дворце Бориса Годунова, барствовал. В то время как Минин и Пожарский скромно разместились на Арбате, в Воздвиженском монастыре. Трубецкой же, прислужник тушинского "вора", на одном из первых заседаний Собора по выборам царя получил титул правителя государства, который сохранял за собой вплоть до венчания Михаила Романова на царство.

Факты – упрямая вещь, и говорят они о том, что, лично не претендуя на престол, Д. Пожарский одновременно был категорически против кандидатуры князя Трубецкого, давно уже и безвозвратно скомпрометировавшего себя.

Благоразумно уступив Трубецкому эфемерный и временный титул правителя России, Пожарский как бы подставил его: за месяцы подготовки к выборам казачий воевода своим непомерным чванством, своей неуемной энергией попросту всех, выражаясь современным языком, достал (даже казаки, которыми совсем недавно руководил, отвернулись от него!). А с избранием царя с горя занемог, как пишет летописец: "Лицо… с кручины почерне, и паде в недуг, и лежа три месяца, не выходя из двора своего".

На престол Д. Пожарский не претендовал, потому что властолюбием одержим не был. Потому что не мог не понимать: стране в условиях нескончаемой внутренней смуты, внешней экспансии нужна была компромиссная фигура, которая бы все многочисленные конкурирующие, а то и кровно враждующие кланы по возможности угомонила. Ни князь Пожарский, имеющий симпатии и антипатии, многих сторонников и не меньших врагов, ни тем более князь Трубецкой на эту роль не подходили.

В итоге сотни "выборных людей" со всей России проголосовали вопреки, казалось бы, здравой логике: на престол взошел вот уж действительно ничем не примечательный "малолетка" Миша Романов. При этом родословной, в отличие от других претендентов-князей, "не блистал". При этом ни самого его, ни его мамы-папы в Москве не было (был избран заочно). Он-то и стал тем"самым оптимальным выходом из смуты", о котором в полемическом задоре рассуждает А. Широкорад! А доказали это отнюдь не историки, но – сама ИСТОРИЯ!

Думается, не случайно встречается у А. Широкорада сослагательное наклонение, которое история ох как не любит: "Надо ли гадать, кого бы избрали…". Или выражения типа:"При желании… можно объяснить…", "Не нужно было иметь семи пядей во лбу, чтобы понять…". Когда не хватает аргументации, а существенные факты в угоду навязчивой теории замалчиваются, спешат на помощь эмоции и "гадания на кофейной гуще".

В этом смысле "свободомыслие" А. Широкорада ничем не отличается от приемов его предшественника Н. Костомарова (разве что последний Пожарского и его "роль в истории" всячески принижал). Либералы, понимаешь, свободно мыслить не запретишь!

Однако главный недостаток подобных методик даже не в этом. Главное, что либеральный историк абсолютно игнорирует духовную сферу!

Либерал, рационалист до мозга костей, и помыслить не может, что кто-либо (вот же дурак!) способен искренне любить Бога и Родину и ради них, а не ради каких-то материальных или иных земных благ не пожалеет живота своего!

С либеральной точки зрения, Минин, взяв на себя роль "театрального пророка", про видение св. Сергия Радонежского, конечно же, наврал, хотя и "для хорошей цели". А Пожарский, больной, израненный в боях за Москву во время Первого ополчения, поднялся с ложа не иначе как во имя вожделенной цели – захватить Российский престол!

Не учитывает либерал-историк, какой народ "анализирует" и о какой стране пишет.

"Москва – третий Рим, и четвертому не бывать! Русь – Святая, земной Дом Пресвятой Богородицы. Царь-батюшка – Помазанник Божий. В руках у него держава – образ Державы Небесной, а она уже в руках Спасителя!"- так рассуждали русские люди тех лет. И были это не просто слова!

В самый критический для России момент они объединились, но было "это братство в их глазах не народное, не государственное, а религиозное" (С.Соловьев, "История России с древнейших времен")… Впрочем, это – тема отдельного разговора.

И все-таки скажем А. Широкораду: "Спасибо!". В фигуре князя Дмитрия Михайловича Пожарского он угадал главное – незаурядного, ВЕЛИКОГО деятеля!

Сергей СКАТОВ, православный журналист, координатор Движения "Народный Собор"

г. Н.Новгород – г. Москва

"Я предлагаю Минина расплавить...". Часть III. Ничего не было!

НАВЕРНЯКА, в канун 4 ноября "любители" отечественной истории вновь станут трясти генеалогическое древо Кузьмы Минина. Вспомнят и о его, якобы, татарских корнях.

Мне уже доводилось писать об этом очередном "слухе", давать отпор. Но слухи и есть слухи, и пока истина дойдет до всех и каждого…

Циркулировала "новость" несколько лет из уст в уста. Лично я слышал то от одного, то от другого друга-татарина: "А Кузьма Минин – татарин!". Говорили очень уверенно. Я отмахивался; "Да, бросьте! Нет ни одного источника, ни одного документального свидетельства… Откуда знаете?". "Зна-аем!" – отвечали мне и… хитро щурили глаза. Чтобы не обижать друзей, я отвечал: "Ну, татарин, и что? Все равно православный!". Против православия К. Минина поспорить никто не мог.

Однако вскоре слух вдруг обрел публичную форму, прорвавшись на страницы газет, в теле- и радиоэфир.

В связи с окончанием мусульманского поста председатель Совета муфтиев России муфтий Равиль Гайнутдин в Московской Соборной мечети выступил с проповедью, в которой, в частности, сказал: "Наш праздник, праздник мусульман Ид-аль-Фитр, совпадает с другим важным событием в жизни всех россиян – Днем народного единства….. 4 ноября 1612 года в результате национально-освободительной борьбы, которую возглавили земской староста этнический татарин Кузьма Минин (выделено мной – С.С.) и Дмитрий Пожарский, в России было покончено с раздором и бедствиями Смутного времени"… Услышав это по одному из российских телеканалов, я, признаться, чуть было со стула не упал…

О татарском происхождении К. Минина начал публично высказываться председатель Духовного управления мусульман Нижегородской области (ДУМНО), полномочный представитель Совета муфтиев России в Приволжском федеральном округе Умар-Хозрат Идрисов. Уточняя, что был "Козьма Минин крещеным татарином Киришой Минибаевым"…

Ничего не оставалось, как забросить все другие дела и начать расследование.

Прежде всего, обзвонил знакомых ученых, которые, что называется, в теме. Быть может, я что-то упустил, чего-то не знаю? Меня успокоили: все верно, о татарском происхождении К. Минина на протяжении четырех столетий нигде, ни в одном источнике, ни слова.

Но откуда же "ноги растут"? Кто запустил утку?

Выяснилось скоро.

В июльском выпуске за 2002 г. (N 30) журнала "Огонек" была опубликована беседа с известным историком Владимиром Махначом. Интервью называлось "Ничего не было". Не было татаро-монгольского ига, как такового, а были обычные для того времени договорно-вассальные отношения Руси с Ордой. Однако к интервью крупным шрифтом прилагалась врезка:"Земский староста Нижнего Новгорода крещеный татарин Кириша Минибаев, он же Кузьма Минин, действительно сделал то, что сделал. Да не вписался в величественную картину национального единения. После XVIII века о племенной принадлежности Минина упоминать перестали…".

При встрече поинтересовался у Владимира Леонидовича:

– Говорили такое?

– Бог с вами! – открестился историк

Но кому же в таком случае принадлежит врезка?

В редакции "Огонька" объяснили, что был это анонс материала, который редакция хотела опубликовать, но не опубликовала, потому что из редакционного портфеля он куда-то исчез. Кто автор материала? Какой-то нижегородец, но ни имени его, ни координат в редакции тоже не осталось…

В общем: НИЧЕГО НЕ БЫЛО! Одни лишь "загадки".

Такими "загадками", в особенности, если дело касается пресловутого "русского вопроса", либеральная пресса грешит часто. Хотя – не только либеральная.

История, которую расскажу, полуторастолетней давности, но тоже очень показательна.

Павел Иванович Мельников, будущий знаменитый писатель Мельников-Печерский и мой земляк, по возвращении из ссылки в Н. Новгород в 1839 г. сильно увлекся изучением всяких древностей. Обнаружил купчую за 1602 г., "о продаже… Иваном Матвеевым сыном Жилиным Андрею Афанасьеву сыну Попову… подле двора со строением в Нижнем Новгороде на Никольской стороне, под Почаеной смежного с домом Кузьмы Захарьева сына Минина Сухорука". Мельников делает вывод, что это и есть полное (настоящее) имя национального героя – "Кузьма Захарьев сын Минина Сухорука". В 1842 г. печатает об этом заметку в "Отечественных записках". Спустя десять лет полный текст купчей появляется в журнале "Москвитянин" (N 4 за 1852 г.).

По сообщению нижегородского краеведа Е.Н. Силаева, когда в 1915 г., в ходе подготовки к 300-летию кончины национального героя, историки разыскали и сличили текст подлинной купчей с опубликованной, то… не нашли в оригинале имени "Минин" (Силаев Е.Н. Минин Кузьма Минич // Мининские чтения. Балахна, Нижний Новгород, 1999. С. 15-18). В подлиннике было: "…в межах тот мой двор подле Кузьмы Захарьева сына Сухорука".

Ошибка вышла при публикации? Или подлог? Судить не будем. Но отвечает за содеянное все равно публикатор – Павел Иванович Мельников.

Он был молод, беден и мог рассчитывать только на себя. Печатался "в столицах". Некоторые архивные материалы послал в Археографическую комиссию. На него обращает внимание министр просвещения граф С. Уваров, большой любитель древностей. С той поры жизнь рядового учителя Павла Мельникова резко меняется.

8 апреля 1841 г., минуя представление попечителя учебного округа, Мельникова утверждают в звании корреспондента Археографической комиссии. В 1845 г. принял на себя редакцию неофициальной части нижегородских "Губернских ведомостей" и со следующего года оставил преподавание в гимназии. Свой первый заметный рассказ "Красильниковы" начинающий провинциальный писатель опубликовал в столичном "Москвитянине" (N 8 за 1852 г.). Как видим из хронологии событий, его сближение с редактором М. Погодиным также началось с купчей, в которой будто бы упомянут К. Минин и которая русофила Погодина не могла не заинтересовать.

Вообще-то, в ряде летописных источников сказано, что был Кузьма Минин еще и "Сухорук". Это, во-первых, Никоновская летопись, в которой находим: "Нижегородец имяше торговлю мясную Козма Минин, рекомый Сухорук". Это "Новый летописец", составленный в 30-х гг. XVII в. при Михаиле Романове в окружении патриарха Филарета, отца царя, в котором тоже сказано: "Един же от них нижегородец имеяше торговлю мясную Козма Минин, рекомый Сухорук…". То есть, если верить летописям, то носил Минин прозвище – Сухорук, имея, по всей видимости, какой-то физический изъян руки вследствие болезни или травмы.

Или это было родовое прозвище? Потому что о физическом недостатке Минина ничего более не известно.

Следуя опубликованному тексту купчей, "сухоруким" был не Минин, а его отец – "сын Минина Сухорука"! Или все же – сам Минин? Но при чем здесь – "Захарьев"? Получается, что отцом Кузьмы был Захар! В то же время ни о каких Захарьевых в мининском роду исследователи на протяжении веков слыхом не слыхивали!.. Уже одно это должно было насторожить редакторов, Никто, однако, в этих несуразицах разбираться не стал. И – пошло-поехало, да с нелепейшими вариациями, по городам и весям…

А. Островский пишет пьесу "Козьма Захарьич Минин-Сухорук". Историк Н. Костомаров в своих трудах ему вторит, чуток, правда, поправив: "Козьма Захарыч Минин-Сухорук". Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона:"полное имя – Кузьма Минич (Минин сын) Захарьев Сухорукий". В 1936 г. М.Булгаков пишет либретто на музыку Б. Асафьева к опере "Минин и Пожарский", где заглавным действующим лицом выведен некий Кузьма ЗАХАРЫЧ. В 1938 г. журнал "Новый мир" публикует роман В. Костылева "Козьма Минин" ("Неужто это ты, Козьма Захарович?" - никак не признает Минина в Минине один из персонажей). "Советская историческая энциклопедия", 1966 г.: "Минин, Захарьев Сухорук, Кузьма Минич". Журнал "Огонек", 1985 г.: "Косьма Минич Захарьев-Сухорук"…

И такой немаловажный момент в связи с именем героя: КОЗЬМА или все-таки КУЗЬМА?

При крещении нарекли его КОСМА, по имени одного из чтимых православных святых. Однако родные, соратники, сам царь звали его – КУЗЬМА, в просторечном, народном варианте, как это нередко было принято на Руси для многих имен из святцев (списков византийских святых). Вспомним хотя бы царскую грамоту"О пожаловании… Кузьму Минина в… думные дворяне". Сын героя, Нефед, в документах того времени значится: "Кузьмин сын Минича". Получив думное дворянство, получил герой и фамилию – МИНИН (по отцу), отчества был, соответственно, – МИНИЧ. Прозвище же СУХОРУК за ненадобностью, вероятно, отпало.

Председатель Нижегородской губернской ученой архивной комиссии А.Я. Садовский, который вел "следствие" и обнаружил оригинал злосчастной купчей, составил доклад, зачитанный на общем собрании комиссии 20 января 1915 г., назывался он: "Одно ли лицо Кузьма Минин и Кузьма Захарович Минин Сухорук". Александр Яковлевич не только нашел в архивах подлинник купчей, но и другие документы, касающиеся Захара , его детей Кузьмы и Игната , прочих нижегородцев начала XVII в., "рекомых" Сухорукими, Безрукими, Сухоруковыми и Безруковыми. Расследование показало: данные, что кто-либо из них имел отношений к национальному герою, отсутствуют. В связи с чем Садовский предложил не мудрствовать лукаво и именовать Кузьму так, как тот сам себя называл – Кузьма Минин.

Таким образом, национального героя звали:

Кузьма (имя) Минич (отчество, сын Мины) Минин (фамилия).

Автор этих строк не против и того, чтобы употребляли КОЗЬМА – вроде как, поуважительней, выше "штилем" будет.

Но со всеми этими СУХОРУКИМИ и ЗАХАРЫЧАМИ, согласитесь, пора кончать! Просто историкам и журналистам, пишущим на исторические темы, нужно договориться.

А вот как покончить с "задачками" по истории, что решает "Новая газета", честно говоря, и не знаю. Каждый год в канун 4 ноября ее корреспондент А. Меленберг едет в Н. Новгород, где нашел поистине золотую жилу для себя,

"Зовут его Илья Львович Мининзон, - представляет он её ("Новая газета" от 10 ноября 2005 г.). – 1947 года рождения, вежливый, в мешковатом костюме. Про таких обычно говорят: ботаник. Он и на самом деле лаборант Ботанического сада Нижегородского университета. А еще автор книги "Флора Нижнего Новгорода" о 104 страницах с иллюстрациями и многочисленных статей. А кроме того, является еще и, как он выразился, "географическим, историческим и литературным краеведом". Последняя работа посвящена нижегородским веяниям в творчестве Пушкина". Особо подкупает А. Меленберга в его герое тот необычайный факт, что на его, журналиста, веку "это единственный непьющий краевед". Но читаем далее.

"Илья Львович извлек на белый свет изрядно потрепанную записную книжку советских времен. И показал мне карандашную запись семейного предания. Отец его, Лев Яковлевич Мининзон, накануне собственной смерти раскрыл ему сию тайну.

Кузьма Минин в 1612 году в Москве вступил в романтические отношения с еврейкой. Вскоре та понесла от героя… В итоге… с новорожденным на руках "убежала к своим"… После чего в местечке Орша, что в Белоруссии, появился молодой человек Мининзон (то есть сын Минина)…

В 1941 г. Лев Яковлевич Мининзон эвакуировался из Орши… в городок Богородск Горьковской области. Земли Богородского уезда, как раскопал много лет спустя краевед Илья Львович, были дарованы Кузьме Минину в ознаменование его заслуг перед отечеством… Здесь он продолжил трудовую вахту по прежней своей профессии токаря на местном заводе. Здесь капитально осел, женившись на девице Баренбаум, что работала в щетинной артели…

Потомок Кузьмы Минина нижегородский краевед Илья Львович Мининзон никак не относится к идее канонизации. Не определился. Зато ему нравится, что растрескивавшийся бетонный памятник Минину… заменили на бронзовый".

Автор заметки не настаивает, чтобы в его историю Мининзонов верили – столь она невероятна. Но он рисует этакого скромнягу и по жизни исследователя, пушкиноведа-краеведа-флориста. Прочие краеведы, извиняюсь, водку жрут, а он-таки бескорыстно и многогранно занимается! А ботанику, сыну достойных родителей, как не поверить?! Тем более что Илья Львович и думать не думает претендовать на родовые"земли Богородского уезда". Зато несказанно рад, что "дедушкин" бетон сменили на бронзу (установили в Нижнем бронзовый памятник К. Минину).

Попутно широкими "мазками" повествуется о судьбе вечно гонимой (а как иначе?) бедной еврейской семьи: прапрапра-… в общем, бабушка с первым из "мининзончиков" бежала от гнева несостоявшихся православных родственников из Москвы в Оршу. Папа (по аналогии) – от фашистов из Орши в горьковскую глубинку. Повстречал тут щетинницу Баренбаум, девицу (значит, честную), тоже, видно, из эвакуированных…

И хочешь, не хочешь, а задумаешься: а, может, правда? Согрешил К. Минин? Поматросил, как говорится, и бросил? Ну, зачем, скажите, покойному Льву Яковлевичу, а теперь Илье Львовичу клеветать на всю страну?!

Не думаю, впрочем, что Илья Львович выдумывает. Просто он "ботаник", о чем говорит мешковатый костюм (признак неухоженности) и разброс, неуемность его творческих историко-географически-литературных интересов. Ну, разве станет трезвомыслящий человек нести подобную, неподкрепленную ничем, кроме папиных предсмертных откровений, генеалогическую ахинею?!

Дело в том, что "родословная" семьи Мининзон в Н. Новгороде давно и многим известна. Те, кто лично знает Илью Львовича, за глаза добродушно подсмеиваются над ним: Мининзон-младший, мягко говоря, со странностями человек.

Откуда же тогда фамилия – и впрямь, редкая? Проведем небольшое расследование.

Иудеев на Руси еще со времен хазарского каганата боялись, пуще огня. И в пределы свои, несмотря на безусловную их торговую хватку, лестные разные предложения, не пускали."Жидам ездити в Россию , – указывал Иоанн Грозный, - с торгами не пригоже для того, что от них многие лиха делаются, что отварные зелья (яды – С.С.) привозили в Россию и христиан от христианства отводили". Но они все равно "просачивались". В начале XVII в., в Смутные времена появились в сопровождении Лжедмитрия I. А Лжедмитрий II, по сообщениям многих летописцев и официальных документов того времени, сам был"родом жидовин". Так что вполне, вполне возможно, что понесла от какого-нибудь Мины еврейская дочь. Мало ли Мин было на Руси! Имя было в свое время популярное. Об этом говорит хотя бы тот факт, что однофамильцев у народного героя и по сей день в России хватает.

Учесть следует и то обстоятельство, что имеется у евреев родовая черта (они и сами это признают): как угодно, а выделиться, подчеркнуть свою особость, исключительную значимость. Уж если играет Абрам на скрипке, так "што тот Пахганини", а сочинит какие виршы – прямо Лев Толстой! Вот и "записал" кто-то из предков Мининзонов себя в потомки к спасителю Отечества.

И точно: если бы не скандальное с героем "родство", ну, кто бы и когда о "скромном" ботанике замолвил слово?


* * *

Это здорово, что, благодаря празднику 4 ноября, получившему статус государственного, подвиг Нижегородского ополчения сегодня у всех на устах. Совсем недавно ситуация была иной. Совсем недавно и слово ПАТРИОТ было под запретом, ругательным.

А ныне тема входит в моду: печатаются новые книги, открываются новые музеи и экспозиции, посвященные Смутному времени, Нижегородскому ополчению, его героям. Сняты документальные фильмы, которые транслируются по телевидению. В павильонах "Беларусьфильма", на полях и в лесах под Смолевичами идут съемки художественного телесериала о К. Минине и Д. Пожарском (заняты известные российские актеры, снимает – не менее известный кинорежиссер)… Россия как бы заново открывает для себя имена Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарского, ярчайшие страницы родной истории.

Имена – святые.

В православных кругах давно идут разговоры о необходимости канонизации национальных героев (так что не случайно обеспокоен данным фактом А. Меленберг). Предпосылки к этому есть, о чем писалось не раз (см. хотя бы мою статью на "Русской линии" "Прославление К. Минина и Д. Пожарского в свете православного канона, русского летописания и историографии Смутного времени" от 28.09.04 г.). А святыни нынче принято безнаказанно порочить.

Кто-то глумится по незнанию (десятилетия безбожной власти не прошли даром), кто-то – ради хлесткого словца, гонорара или скандальной известности. А кто-то направляет "процесс", делает это сознательно, по личной инициативе или же по дьявольскому заказу-замыслу.

Главнейшая цель разрушителей России – Православие, без которого русский человек, по меткому выражению Ф,М. Достоевского, что пыль придорожная. В связи с чем делается все возможное, чтобы не допустить канонизации спасителей Отечества К. Минина и Д. Пожарского, исказить их светлые образы в глазах народных, придав так называемые "общечеловеческие" черты.

Конечно же, мы не допустим!

Но для этого мы должны быть честны – перед историей и самими собой!

Сергей СКАТОВ, православный журналист, координатор Движения "Народный Собор"

г. Н.Новгород – г. Москва



Все новости