Специфика исторической памяти в Беларуси

Согласно исследованиям социологов, для большинства постсоветских обществ характерна острая необходимость переосмыслить свое прошлое. Так, историческая память жителей современной Беларуси крайне неоднородна: с одной стороны, она сложилась на основе официального образа истории, много лет насаждавшегося советской властью. С другой стороны, уже в независимой республике советский образ истории претерпел бурные трансформации, что вызвало у населения всплеск интереса к своему прошлому и желание «переписать» всю историю белорусского государства. «Полит.ру» публикует статью Алексея Ластовского, в которой автор рассуждает о том, как в Беларуси формируется новый исторический нарратив, а также приводит результаты социологических исследований. Статья опубликована в журнале «Вестник общественного мнения» (2009. № 4), издаваемом Аналитическим Центром Юрия Левады.

Особенно острая необходимость переосмысления своей истории и поиска общей перспективы возникает в государствах, которые претерпевают радикальные трансформации в своем социокультурном развитии. В качестве примера можно привести новые государства в Восточной Европе (в том числе Беларусь), где распад советского образа истории потребовал пересмотра и переопределения национального исторического нарратива, поиска объединяющих способов осмысления своей истории.

В данной работе будет предпринята попытка разобраться с теми особенностями исторической памяти жителей Беларуси, которые сложились в результате длительного упорядочивания официального образа истории советскими властями и бурных трансформаций описаний прошлого уже в независимой республике.

В данной работе будет использоваться теоретическая рамка исследований памяти, распространенная в современном социальном знании, где историческая память рассматривается как представления о прошлом, которые подтверждают для членов общества их коллективную идентичность и символически обозначают их единство во времени и пространстве благодаря созданию общей истории. Соответственно, и сама историческая память нами рассматривается в тесной связке с формированием и воспроизведением национальной идентичности.

Вместе с тем существование множества трактовок и версий в междисциплинарном пространстве исследований памяти (весомым свидетельством чему является и разнообразие используемой терминологии — «коллективная память», «социальная память», «историческая память», «культурная память») предполагает необходимость уточнить избранный теоретический подход.

Наиболее продуктивным в данном контексте представляется использование общего термина «историческая память», отсылающего ко всей совокупности представлений о прошлом. При этом для аналитических целей необходимо выделение нескольких уровней исторической памяти, обусловленных дискурсивной стратификацией социума.

Прежде всего стоит отметить уровень памяти, который формируется властным дискурсом и представляет собой кодифицированный набор описаний, идей и образов прошлого. Здесь очевидна параллель с концепцией культурной памяти Яна Ассмана как «коллективного концепта для всего знания, которое определяет поведение и опыт в интерактивной рамке общества и которое передается через поколения в повторяющихся социальных практиках и инициациях» [1]. Культурная память характеризуется дистанцией от повседневности. У нее есть фиксированные точки, в которых прошлое сворачивается в символические фигуры, к которым прикрепляются воспоминания. Как пишет Ассман, память о судьбоносных событиях прошлого укрепляется с помощью культурных формаций (тексты, ритуалы, монументы) и институциональной коммуникации (повторение, практика, соблюдение). В современном обществе важнейшими институтами трансляции культурной памяти выступают институт образования (чаще всего непосредственно контролируемый государством) и средства массовой информации.

Другой уровень исторической памяти формируется в результате инкорпорации и усвоения культурной памяти в массовом сознании, это обыденные представления о прошлом, зачастую фрагментарные и противоречивые. Здесь вполне рациональным выглядит предложение И.М. Савельевой и А.В. Полетаева воспользоваться терминологией французского социолога С. Московичи и употребить для категоризации данного уровня исторической памяти определение «социальные представления о прошлом» [2].

И наконец, третий уровень в исторической памяти вновь может быть связан с подходом Яна Ассмана, который ввел различие между коммуникативной и культурной памятью, связанное «с различием между повседневностью и праздником, между профанным и сакральным, между эфемерным и прочно-обоснованным, между частным и общим» [3]. Повседневная коммуникация характеризуется высокой степенью тематической нестабильности, обоюдностью ролей и неорганизованностью. В такой коммуникации каждый индивид формирует память, которая социально опосредована и соединяет индивида с группой. Наиболее важная характеристика коммуникативной памяти — это ограниченный временной горизонт, который с течением времени постоянно смещается. Два вышеупомянутых уровня исторической памяти отсылают к восприятию прошлого, опосредованному через институциональные каналы, а коммуникативная память — к личному опыту прошлого. Наиболее связными и целостными предстают нарративы прошлого, которые формируются как индивидуальные биографии либо как семейные предания.

Стоит отметить, что все эти уровни разделяются только аналитически, в социальной практике они взаимосвязаны. Например, даже рассказ о личном травматическом опыте повседневной жизни в период войны не может быть полностью дифференцирован от тех представлений, которые циркулируют в культурной памяти. Эта взаимосвязь обязательно должна учитываться при проведении соответствующих исследований.

Изучение каждого из выделенных уровней предполагает и использование различного методологического инструментария. Так, наиболее приемлемыми методами для изучения культурной памяти, по нашему мнению, будут дискурс-анализ и контент-анализ, тогда как социальные представления о прошлом вполне могут исследоваться с помощью опросов общественного мнения. Для изучения же коммуникативной памяти несомненным преимуществом обладает методология устной истории.

Уточним, что в рамках данной статьи мы будем анализировать в первую очередь именно второй уровень исторической памяти, т. е. социальные представления о прошлом, опираясь на результаты различных опросов общественного мнения. Но при этом все равно приходится учитывать и описывать дискурсивное пространство знания о прошлом в Беларуси.

Естественно, что общие представления о прошлом могут происходить из различных источников. Это может быть и устная память, передаваемая в рамках семьи из поколения в поколение, или коммуникативная память различных социальных групп. Но при формировании исторической памяти о прошлом народа главенствующую роль занимают все же официальные институты — система образования, СМИ, музеи и архивы и т. д. Поэтому дискурс исторической памяти чаще всего политизирован, он обусловлен конфигурацией актуальных политических интересов. Соответственно, смена курса государственной политики приводит к тому, что история переписывается, а социальные представления о прошлом подвергаются трансформации. Так, главной задачей дискурса исторической памяти в советский период было создание общей истории «советского народа» с акцентированием классовых интересов низших социальных страт. После 1991 г. молодое белорусское государство столкнулось с проблемой формирования национальной исторической памяти, что потребовало радикальных изменений в системе образования [4] и вызвало оживленный интерес к различным вопросам белорусской истории на страницах прессы. Содержание и значения официального дискурса памяти на протяжении всего нескольких лет (1989–1991 гг.) полностью изменились, но коллективное сознание не поддается такой легкой ломке. В коллективных представлениях о прошлом наслаиваются как актуальные идеологемы, так и обломки, остатки прежних постулатов, которые ушли с поверхности публичного дискурса, но остались в сознании социальных групп.

Поэтому в качестве рабочей гипотезы нами выдвигалось предположение, что историческая память жителей Беларуси не выступает некой гомогенной целостностью, она имеет свою специфику, в первую очередь, среди различных возрастных групп, что обусловлено сменой образовательных парадигм в советское и пост-советское время.

В основу работы положены материалы специального социологического исследования, проведенного сектором социальной и этнической психологии Института социологии НАН Беларуси в июне 2008 г. (республиканская репрезентативная выборка — 1147 респондентов, анкетный опрос). Для подтверждения этих данных мы будем также ссылаться на результаты исследования «Восприятие населением новых независимых государств истории и постсоветского периодов», проведенного в апреле-мае 2009 г. в рамках проекта «Евразийский монитор» на территории постсоветских государств (в Беларуси за осуществление этого исследования отвечала социологическая лаборатория «Новак»). Также будут использоваться результаты исследования «Национальная идентичность белорусов: кто мы и какими будем?», осуществленного летом 2009 г. социологической лабораторией «Новак» в кооперации с Белорусским институтом стратегических исследований и инициативой «Будзьма».

Мы остановимся на анализе трех индикаторов исторической памяти:
истоки белорусской государственности;
выделение ключевых событий в истории Беларуси (как вызывающих гордость, так и горечь и стыд);
оценка важнейших исторических персоналий [5].

При обработке ответов на открытые вопросы каждый уникальный вариант ответа рассматривался как категория. Количество упоминаний каждой категории могло существенно отличаться, категории могли быть как уникальными, т. е. упоминаться один раз, так и достаточно распространенными, упоминаться множество раз (например, «Победа в ВОВ»). Категории, близкие по своему семантическому значению, объединялись в общие темы.

В первую очередь обратимся к проблеме истоков белорусской государственности. Каждое национальное государство пытается утвердить себя в истории, представить свои истоки уходящими далеко в прошлое, что повышает статус значимости национальной идентичности. Соответственно, история любой нации представляется уходящей в глубокую древность, при этом национальная история обычно имеет свой «золотой век» и эпоху упадка. Такие построения подвергаются деконструкции со стороны современных исследователей национализма, которые утверждают, что современные нации — это явление эпохи модерна, они появляются в Европе только в период Великой французской революции [6].

Соответственно, и белорусская нация (именно как «модерная» нация) возникла лишь в XIX в. Но уже первые попытки написать историю Беларуси в конце этого столетия выводили истоки белорусской государственности к эпохе Полоцкого княжества. Великое Княжество Литовское в первых националистических исторических нарративах соответствовало мифологеме «золотого века» для белорусского народа [7]. В марте 1918 г. белорусскими националистами была предпринята попытка создания независимого государства — Белорусской Народной Республики, впрочем, не увенчавшаяся успехом. Позже в советские времена националистическая версия белорусской истории была пересмотрена (в том числе «благодаря» репрессиям среди историков), а период Полоцкого княжества был вписан в контекст существования Киевской Руси и древнерусской народности. Великое Княжество Литовское рассматривалось как государство литовских феодалов [8]. Особое значение придавалось включению белорусских земель в состав Российской империи, но фактически в советской исторической науке утверждалось, что полноценное существование белорусская нация получила только в форме Белорусской Советской Социалистической Республики [9].

Естественно, такая концепция развития белорусской государственности была радикально пересмотрена после распада Советского Союза. В исторической науке и затем в системе образования вновь возобладали взгляды, возводящие истоки белорусской государственности к временам Полоцкого княжества, а «золотым веком» снова стал период Великого Княжества Литовского. Но такой националистический ренессанс в преподавании истории во второй половине 90-х гг. в результате исторической политики президента Беларуси Александра Лукашенко вновь сменился реактивацией советских исторических мифологем, в том числе и «БССР как первого белорусского государства».

Как мы подчеркивали, такие резкие смены в дискурсе исторической памяти должны были закономерно повлечь «разнобой» в коллективных представлениях. Вопрос об истоках белорусской государственности, заданный в ходе проведенного исследования, выявил отсутствие единства мнений в общественном сознании по этому вопросу.

Итак, мы видим, что единства мнений по этому поводу не наблюдается. Следует выделить следующие существенные моменты: (1) для значительного числа респондентов оказалось затруднительным ответить на данный вопрос; (2) преобладают все же мнения, которые возводят историю Беларуси к далекому историческому прошлому (Полоцкое княжество, Великое Княжество Литовское).

Далее мы рассмотрим различия в оценке генеалогии белорусской государственности среди различных возрастных групп (уже основываясь только на данных исследования Института социологии НАН Беларуси).
Таблица 1. ИСТОКИ БЕЛОРУССКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ ПО МНЕНИЮ ЖИТЕЛЕЙ РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ (в % от числа опрошенных в каждом исследовании)Инициатор исследования Полоцкое княжес-
тво [10] ВКЛ БНР БССР РБ Затруд-
няюсь ответить
Институт социологии (июнь 2008) 29 22 9 10 6 24
«Новак» (лето 2009) 18 38 5 12 9 18

Рисунок 1 РАСПРЕДЕЛЕНИЕ ОТВЕТОВ НА ВОПРОС «С КАКОГО ПЕРИОДА, ПО ВАШЕМУ МНЕНИЮ, НАЧИНАЕТСЯ ИСТОРИЯ БЕЛОРУССКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ?» СРЕДИ ЖИТЕЛЕЙ БЕЛАРУСИ РАЗЛИЧНЫХ ВОЗРАСТНЫХ ГРУПП (в % от числа опрошенных)


В соответствии с нашей гипотезой, у представителей старшего поколения должны были бы преобладать взгляды, сформированные при советской образовательной системе, где первым белорусским государственным образованием считалось БССР. Действительно, люди в возрасте старше 50 лет более склонны отдавать предпочтение именно БССР как первому белорусскому государству (15%), чем респонденты более молодого возраста (5%). Но при этом представители старших возрастных групп также предпочитают возводить генеалогию белорусской государственности к Полоцкому княжеству или к периоду Великого Княжества Литовского. Таким образом, в этом вопросе существенных линий разрыва во взглядах на историческую память между различными возрастными группами выявить не удается.

Представления о прошлом жителей Беларуси мы покажем с помощью группировки по историческим периодам. Выделяются следующие исторические периоды: (1) современная история, хронологические рамки которой располагаются от обретения Республикой Беларусь независимости и до нынешнего момента, точнее, 2008 г.; (2) история советского периода и (3) история до начала ХХ столетия (т. е. история до Октябрьской революции 1917 г.). Вместе с тем эту периодизацию приходится скорректировать с помощью выделения отдельного топоса Великой Отечественной Войны, поскольку восприятие этого события является чрезвычайно важным для сознания жителей Беларуси.
Великая Отечественная война

Многие исследователи отмечали, что комплекс представлений о Великой Отечественной войне является наиболее значимым для становления белорусской национальной идентичности [11]. Центральность именно этого события для исторической памяти присуща многим европейским странам. «Сегодня переоценка прошлого — Второй мировой войны, оккупации, коллаборационизма и Сопротивления — входит в число главных тем публичного дискурса всех европейских обществ» [12]. Вместе с тем осмысливается эта война в различных странах по-разному [13].

Но даже при такой общей для европейских стран «одержимости войной» белорусский случай выглядит особым. Наиболее близкие паралелли в памяти о ВОВ существуют с современным российским обществом. Для наших стран эта война по-прежнему «отечественная», а не «мировая», началась она в 1941-м г., а не в 1939-м, да и празднуем победу мы 9-го мая, а не 8-го, как во всем остальном мире [14].

Легко заметна значительная доля преемственности между образом войны, который артикулируется в государственном дискурсе современной Беларуси, и тем, как Великая Оте-чественная война использовалась для легитимации коммунистической власти. «Война с ее многочисленными реальными и мифическими проявлениями героизма и жертвенности представляла собой замечательный материал для создания патриотических символов и образцов коллективной памяти. Более того, общая борьба советских народов давала возможность, не игнорируя, а скорее наоборот, акцентируя внимание на местной специфике, создавать модель общего патриотизма — общей советской идентичности. Таким образом, миф о Великой Отечественной войне, базовую основу которого составляли идеологемы о морально-политическом единстве советского общества, о руководящей роли коммунистической партии, о единстве партии и народа, фронта и тыла, о пламенном советском патриотизме и массовом героизме, о дружбе народов и тому подобное, призван был сыграть особую роль в единении советского общества» [15].

Память о войне продолжает активно воспроизводиться и в современном белорусском обществе, где для ее трансляции активизированы практически все возможные каналы культурной политики. Особое внимание формированию патриотического воспитания с помощью героических примеров времен Великой Отечественной войны уделяется в системе образования [16]. Медиакультура также переполнена материалами, отсылающими к этому событию, особо стоит упомянуть постоянные трансляции фильмов о войне на телевидении, некоторые из них пользуются неувядающей массовой популярностью (например, сериал «Семнадцать мгновений весны»). Киностудия «Беларусьфильм» еще в советский период получила неофициальное название «Партизанфильм», и по-прежнему тема войны доминирует в белорусском кинопроизводстве. Также стоит отметить, что важнейшие государственные праздники в Республике Беларусь — День Независимости и День Победы — непосредственно связаны с триумфальными моментами периода Великой Отечественной войны.

Поэтому совершенно неудивительным выглядит тот факт, что, по результатам социологического исследования, наиболее значимым событием в истории Беларуси, которым можно гордиться, выступает победа в Великой Отечественной войне.

Вместе с тем можно говорить о том, что белорусский образ войны отличается от советского и имеет свою специфику, которая начала складываться еще в СССР. Во-первых, отмечается огромное число жертв среди белорусского народа, который приобретает статус не только народа-героя, но и народа-мученика, чья победа в войне была оплачена трагической ценой (этому способствует постоянное воспроизведение риторической фигуры о каждом четвертом белорусе, погибшем во время войны). Во-вторых подчеркивается исключительная заслуга именно белорусского народа в победе над фашизмом, при этом особую роль играет так называемый «партизанский миф». Постепепенно уходит в тень «советский народ как победитель фашизма», и это почетное место занимает белорусский народ.

Великая Отечественная война предстает в сознании белорусов событием трагическим («первый самый страшный удар в Великой Отечественной войне приняла на себя Беларусь»), как некое страшное испытание, доказывающее право народа не только на существование, но и на всеобщее уважение, и вместе с тем героическим. С другой стороны, у Великой Отечественной войны есть и негативные стороны — тяжелые потери, провальное начало войны, период оккупации и связанная с этим проблема коллобарационизма, да и само партизанское движение в неофициальной памяти, транслируемой преимущественно по семейным каналам в белорусской деревне, характеризуется вполне неоднозначно [17]. Эти негативные моменты остро обсуждались в СМИ в конце 1980–начале 1990-х гг., но в последнее время практически исчезли из публичного дискурса в Беларуси.

Таким образом, память о победе в Великой Отечественной войне среди жителей Беларуси является достаточно целостной и не вызывающей противоречивых интерпретаций. В массовом сознании она представляется тяжелым испытанием для белорусского народа, проявившего в этот период невиданный героизм, что можно расценивать как неоценимый вклад в победу над фашизмом. Эти социальные представления о прошлом полностью согласуются с тем образом войны, который функционирует в государственном дискурсе: «Скажите, какое самое великое достояние нашего народа, за которое просто в ноги надо ему кланяться? Это победа над фашизмом... На алтарь победы в той войне мы положили миллионы людей. И самым свободолюбивым и честным народом был белорусский народ. Да, у нас были факты предательства. Но это были единичные факты. Наш народ сражался честно и гордо» [18].

Стоит отметить, что при этом актуализируется связь прошлого и настоящего. Победа в войне — достояние народа, которым можно и нужно гордиться в наши дни. Это способствует выработке устойчивой положительной эмоциональной связи с национальной общностью, чей вклад в историю столь героичен. Упрощенность и непротиворечивость этого образа лишь способствуют его более успешному закреплению в массовом сознании. Можно согласиться, что историческая память о Великой Отечественной войне является ключевой для формирования белорусской национальной идентичности, наиболее устойчивым и артикулированным комплексом в представлениях о прошлом жителей Беларуси. При этом акцентирование внимания некоторых авторов на преемственности советского мифа о войне не позволяет увидеть, что в современной Беларуси память о войне наполнена иным содержанием: укреплению национальной идентичности способствует концентрация риторики на роли белорусского народа в победе над фашизмом.
Современная история

Наиболее разнообразным и насыщенным в представлениях о прошлом жителей Беларуси является топос, формируемый событиями современной истории.

В нем можно выделить несколько важных тем, которые вызывают у жителей страны гордость (см. табл. 2).
Таблица 2. ТЕМЫ СОВРЕМЕННОЙ ИСТОРИИ БЕЛАРУСИ, ВЫЗЫВАЮЩИЕ У ЖИТЕЛЕЙ СТРАНЫ ГОРДОСТЬТемы в исторической памяти жителей Беларуси Количество категорий Количество ответов*
Достижение независимости 70 200
Строительство новых сооружений 34 76
Спортивные достижения 49 70
Победы на «Евровидении» 20 56
Фестивали 12 52
Экономическое благополучие 50 51
Президентское правление А.Г. Лукашенко 23 34
День независимости 4 32
Культурные достижения 18 19
Праздники 13 18
Научно-технические достижения 10 10

* В таблице приведены данные по темам, где количество ответов превышает 10.

Некоторые из них получают выраженную положительную интерпретацию:
достижение независимости, которое, по мнению жителей Беларуси, уступает по значимости в истории страны лишь победе в войне;
строительство новых сооружений, среди которых респонденты отмечают возведение Национальной библиотеки и ледовых дворцов. Есть и негативные реакции на масштабные стройки («строение дворцов и спортивных сооружений, когда население живет в бедности», «помпезность в строительстве»), но они менее распространены (всего лишь 4 ответа);
спортивные достижения, при этом особо выделяют победы хоккейной сборной («победа белорусов над шведами в хоккее», «4-е место на ЧМ по хоккею») и победу Юлии Нестеренко на Олимпийских играх («белорусская бегунья, которая выиграла на Олимпиаде», «победа Нестеренко над американской гегемонией»). Отметим, что в современном мире спортивные достижения давно стали символом национальной гордости, способствуя сплочению общества и укреплению национальной идентичности [19];
победы белорусских артистов на международном музыкальном конкурсе «Евровидение», в первую очередь победа Ксении Ситник на детском конкурсе и успешное выступление Дмитрия Колдуна. Отметим, что в данном случае важно признание белорусской культуры в международном масштабе, что опять же способствует выработке положительной эмоциональной связи с национальной общностью. С другой стороны, неудачные выступления наших артистов вызывают горечь и стыд;
различные фестивали, среди которых особо выделяется фестиваль «Славянский базар» в Витебске.

Но некоторые сферы современной белорусской жизни вызывают противоречивые реакции у жителей страны:
социально-экономическая жизнь современной Беларуси. Жители страны отмечают как рост производства, так и связывают его непосредственно со своим благосостоянием. Стоит отметить, что порою жизненные стандарты белорусов выглядят очень скромно. Но среди ответов достаточно много и негативных оценок экономического развития, и жалоб на высокий уровень цен. Нужно учитывать, что опрос проводился еще до того, как на Беларуси сказались последствия мирового финансового кризиса;
политическая жизнь, которая вызывает также много противоречивых интерпретаций. Итоги президентских и парламентских выборов у части населения вызывают гордость, другая же часть населения относит эти итоги к событиям, вызывающим горечь и стыд. Часто упоминаются и несогласия с репрессивными и жесткими мерами власти по отношению к оппозиционным силам (разгоны демонстраций, аресты и т. д.).

Определенные же темы практически присутствуют только среди событий, которые вызывают негативные чувства. В первую очередь это внешняя политика. Среди ответов нередко встречаются указания на сложность взаимоотношений как с Западом («непризнание западными странами», «Беларусь считается недемократическим государством», «конфликты с США», «никак не войдем в ЕС», «отсутствие Беларуси в Евросоюзе»), так и с Россией («несбыточность союза России и Беларуси», «неурядицы с Россией по поводу газа», «нефтяные конфликты с Россией»). Также одним из однозначно негативных событий в современной истории для жителей Беларуси стала отмена льгот [20].

В списке исторических персоналий присутствовала и фигура Александра Лукашенко как наиболее яркой личности в истории Беларуси современного периода. В отличие от других фигур из этого списка присутствие среди перечисленных лиц действующего президента РБ вызывает определенные методологические затруднения. Александр Лукашенко является наиболее значимым лицом в актуальной политической жизни, поэтому представляется весьма затруднительным отделить оценку его роли в истории Беларуси от оценки политики, проводимой им на данном этапе. Впрочем, заданная формулировка вопроса и включение в контекст из других исторических деятелей позволяют в какой-то степени рассчитывать на получение оценки роли Александра Лукашенко в истории Беларуси. Носит она преимущественно положительный характер.

Рисунок 2. ОЦЕНКА РОЛИ В ИСТОРИИ БЕЛАРУСИ АЛЕКСАНДРА ЛУКАШЕНКО (в % от числа опрошенных)


Однако эта оценка достаточно дифференцирована. Наиболее высокую положительную оценку роли Александра Лукашенко в истории Беларуси дают жители страны старше 60 лет — 6%; в то же время положительная оценка менее выражена у респондентов в возрасте от 20 до 29 лет — 47%.

Таким образом, если комплекс представлений о Великой Отечественной войне в сознании жителей Беларуси однороден и стабилен, характеризуется устойчивым набором метафор и выражений, то современная история порождает богатство интерпретаций. Некоторые темы из актуальной истории (установление независимости, спортивные достижения, строительство новых сооружений, победы на «Евровидении») вызывают наименее спорное восприятие в массовом сознании и могут рассматриваться как способствующие консолидации и сплоченности белорусской нации. В то же время оценки социально-экономического и политического развития Респубики Беларусь противоречивы и вряд ли могут служить каким-то объединяющим началом.
История советского периода

Данные исследования Института социологии НАН Беларуси свидетельствуют, что в плане выработки положительного образа прошлого советский период отмечен преобладанием акцентированной и выраженной памяти о победе в Великой Отечественной войне, в тени которой другие события этого периода становятся малозначительными.

Октябрьская революция была упомянута лишь один раз, и это при том, что в Советском Союзе революционный миф составлял одно из важнейших оснований общесоветской идентичности. Хотя и в нынешней Республике Беларусь 7 ноября является государственным праздником, но смысл и происхождение этого праздника уже практически заретуширован [21]. Примечательно, что этот процесс идет гораздо интенсивнее, чем в России. Если в 1989 г. Октябрьскую революцию относили к главным событиям века 62% россиян (2-е место после победы в войне), то в 2003 г. — 40% (4-е место) [22].

Лишь несколько исторических событий из советского прошлого, помимо Великой Отечественной войны, упоминались респондентами как вызывающие чувство гордости (см. табл. 3).
Таблица 3. ТЕМЫ СОВЕТСКОЙ ИСТОРИИ БЕЛАРУСИ, ВЫЗЫВАЮЩИЕ У ЖИТЕЛЕЙ СТРАНЫ ГОРДОСТЬТемы в исторической памяти жителей Беларуси Количество категорий Количество ответов
Победа в Великой Отечественной войне 89 567
Восстановление после войны 10 12
Участие в освоении космоса 10 11
Участие в создании ООН 6 6
Жизнь в составе СССР 5 5
Объединение Западной Беларуси с БССР 5 5
Образование БССР 2 4


Любопытно, что все эти события связаны непосредственно с местом Беларуси в советской истории. Даже при упоминания освоения космоса акцент ставится не на первопроходческом полете Гагарина, а на участии именно белорусов в космических программах («белорусские космонавты», «космонавты Климук и Коваленок», «полеты в космос белорусов»). Общая же категория «жизнь в составе СССР» упоминается лишь 5 раз (при этом некоторые респонденты отсылают именно к периоду, «когда главой был Машеров» [23], что опять же указывает именно на белорусский контекст). Это свидетельствует о том, что история 1917–1991 гг. в массовом сознании белорусов воспринимается скорее не как прошлое советского народа, а именно как прошлое белорусского народа в советском государстве.

Вместе с тем распад Советского Союза по-прежнему болезненно воспринимается частью населения Беларуси, особенно представителями старшего поколения, которые дают наиболее резкую отрицательную оценку деятельности Михаила Горбачева и Станислава Шушкевича. Среди негативных событий в истории Беларуси фигурируют и «распад СССР», «подписание Беловежского договора», «соглашение в Вискулях» (хотя справедливости ради нужно отметить, что эти же события также упоминаются и в числе тех событий, которые у жителей Беларуси вызывают гордость) [24].

Оценка роли важнейших исторических деятелей советского периода также является неоднозначной (см. табл. 4).
Таблица 4. ОЦЕНКА РОЛИ В ИСТОРИИ БЕЛАРУСИ РАЗЛИЧНЫХ ПОЛИТИЧЕСКИХ ДЕЯТЕЛЕЙ СОВЕТСКОГО ПЕРИОДА (в % от числа опрошенных)Деятели Опрос* Положи-
тельно Противо-
речиво Отрица-
тельно Затруд-
няюсь ответить
Ленин ИС 18 32 25 25
ЕМ 39 29 23 9
Сталин ИС 8 27 44 21
ЕМ 19 18 55 9
Машеров** ИС 68 7 3 22
Горбачев ИС 11 34 31 24
ЕМ 23 29 39 8

* В строках, помеченных ИС, приводятся данные исследования Института социологии НАН Беларуси в июне 2008 г., помеченных же ЕМ — данные «Евразийского монитора» в апреле-мае 2009 г.
** К сожалению, в материалах исследования «Евразийского монитора», выложенных в публичный доступ, присутствует только обобщенная оценка Петра Машерова, впрочем, также подтверждающая, что население страны воспринимает его безусловно положительно.

Как мы видим, лишь оценка роли Машерова является безусловно позитивной. Но наиболее положительно его роль оценивают жители Беларуси старше 40 лет, которые и застали период нахождения Машерова во главе белорусского правительства (см. табл. 5). Для них положительная оценка этого исторического деятеля достигает 80%, но для младшего поколения (до 20 лет) эта фигура уже не является такой значимой, уровень положительной оценки падает практически в два раза (до 38%), зато более трети представителей этого поколения (36%) не готовы дать оценку роли этого исторического деятеля.
Таблица 5. ОЦЕНКА РОЛИ В ИСТОРИИ БЕЛАРУСИ ПЕТРА МАШЕРОВА СРЕДИ РАЗЛИЧНЫХ ВОЗРАСТНЫХ ГРУПП ЖИТЕЛЕЙ БЕЛАРУСИ (в % от числа опрошенных)Оценка роли в истории Беларуси Петра Машерова Возрастные группы Итого
до 20 лет 20–29 лет 30–39 лет 40–49 лет 50–59 лет старше 60 лет
Положительно 38 56 64 80 79 74 68
Противоречиво 18 12 7 4 4 5 7
Отрицательно 8 5 2 2 3 3 3
Не знаю 36 27 27 14 14 18 22
Итого 100 100 100 100 100 100 100


Таким образом, даже позитивное восприятие фигуры Петра Машерова не является объединяющим фактором для социальных представлений о прошлом жителей Беларуси, поскольку оно присуще в первую очередь старшим поколениям и приводит к генерационному разрыву в исторической памяти.

При этом в советском периоде имеется несколько болевых точек для социальных представлений о прошлом жителей Беларуси (см. табл. 6):
авария на Чернобыльской АЭС, это событие лидирует в «черном списке» событий, вызывающих чувства горечи и стыда («авария на ЧАЭС», «взрыв на АЭС Чернобыльском», «горечь: Чернобыль», «за взрыв на ЧАЭС», «малая информация о радиоактивном заражении», «переселение людей из загрязненной зоны», «чернобыльская катастрофа»);
война в Афганистане; («афганская война», «война в Афганистане», «участие белорусов в войне в Афганистане»);
сталинские репрессии («репрессии 1917–1953 гг.», «репрессии сталинского времени», «репрессии, убийства», «Курапаты»);
коллективизация («годы коллективизации», «коллективизация 30-х годов», «коллективизация и ее последствия», «раскулачивание»).
Таблица 6. ТЕМЫ В СОВЕТСКОЙ ИСТОРИИ БЕЛАРУСИ, ВЫЗЫВАЮЩИЕ У ЖИТЕЛЕЙ СТРАНЫ ГОРЕЧЬ И СТЫДТемы в исторической памяти жителей Беларуси Количество категорий Количество ответов
Чернобыльская катастрофа 17 184
Развал СССР 17 93
Великая Отечественная война 17 50
Сталинские репрессии 19 34
Коллективизация 5 16
Период СССР 10 11
Афганская война 5 9


Таким образом, советский период в белорусской исторической памяти воспринимается далеко не однозначно. Как мы уже отмечали, позитивный образ советского прошлого формируется в основном за счет преобладания памяти о победе в Великой Отечественной войне, в то время как другие события советского периода воспринимаются противоречиво. Стоит отметить, что даже то, что Сталин руководил страной во время войны, не спасло деятельность этого исторического лица от ярко выраженной негативной оценки жителями Беларуси. У старшего поколения жителей Беларуси сохраняются ностальгические воспоминания о правлении Машерова, но для младшего поколения этот период прошлого уже утрачивает значимость. Таким образом, память о советском прошлом (за исключением памяти о победе в Великой Отечественной войне) вряд ли может выступить консолидирующим фактором для укрепления белорусской национальной идентичности, поскольку порождает противоречивые интерпретации и серьезные разногласия в оценках среди жителей Беларуси.
История до начала ХХ в.

Наиболее слабо представлена в массовом сознании жителей Беларуси история страны досоветского периода.

Правда, далекое прошлое белорусского народа не вызывает и каких-то негативных реакций. Из этого периода лишь четыре события были упомянуты в качестве тех в истории Беларуси, что вызывают горечь и стыд: Люблинская уния (приведшая к ограничению независимости Великого Княжества Литовского и созданию Речи Посполитой), разделы Речи Посполитой, подавление восстания под руководством Кастуся Калиновского, а также единичное упоминание Ливонской войны.

Куда более часты упоминания событий из белорусской истории, которые вызывают гордость (см. табл. 7), где наибольшее количество категорий относится к деятельности просветителей («создание первой книги Франциском Скориной», «издание первой книги в Восточной Европе», «просветители: Е. Полоцкая, К. Туровский» — всего 26 категорий) и периоду ВКЛ («создание ВКЛ», «нахождение в составе ВКЛ», «расцвет культуры во времена ВКЛ» — 13 категорий). Также упоминаются период существования Полоцкого княжества, битва на Немиге, Грюнвальдская битва, битва под Оршей, конституция 1791 г., война 1812 г., восстания Костюшко и Калиновского, выпуск «Нашей нивы», Первая мировая война.
Таблица 7. ТЕМЫ ДОСОВЕТСКОЙ ИСТОРИИ БЕЛАРУСИ, ВЫЗЫВАЮЩИЕ У ЖИТЕЛЕЙ СТРАНЫ ГОРДОСТЬТемы в исторической памяти жителей Беларуси Количество категорий Количество ответов*
Деятельность просветителей 27 32
Период ВКЛ 13 23
Грюнвальдская битва 1410 г. 10 17
Восстание под руководством К. Калиновского 5 12
Создание БНР 4 8
Битва под Оршей 1514 г. 4 5

* В таблице приведены данные по темам, где количество ответов превышает 5.

Стоит отметить, что некоторые события, в частности война 1812 г. и Первая мировая война, с исторической точки зрения, вряд ли могут относиться к достижениям белорусской национальной истории. Упоминание этих событий демонстрирует то, что по-прежнему в исторической памяти жителей Беларуси существуют представления о включенности истории нашей страны в более широкий историко-культурный ареал с Россией (истоки этих представлений могут сохраняться как к форме пережитков советского образования, но могут формироваться и благодаря актуальному мощному информационному воздействию на Беларусь российского культурного поля).

Наконец, обратимся к оценке роли тех деятелей, которых можно отнести к категории национальных героев. Наиболее положительно в этом ряду оценивается лидер освободительного восстания 1863–1864 гг. Кастусь Калиновский, что может быть обусловлено тем, что и в советский период руководитель восстания из-за своих радикально-демократических взглядов рассматривался в положительном ключе. Наряду с Франциском Скориной, это одна из ключевых фигур белорусской истории. С другой стороны, Кастусь Калиновский куда менее известен жителям Беларуси, чем первопечатник из Полоцка. Положительно его роль в истории Беларуси оценивают чуть более половины опрошенных (52%), в то время как треть опрошенных (31%) затрудняются дать какую-либо оценку.

Тем не менее наиболее положительно его роль оценивает младшее поколение (60%), а среди представителей старшего поколения положительная оценка падает до 47%.

Самые позитивные оценки получила деятельность исторических личностей, которые занимались культурно-просветительской деятельностью. Наиболее положительно население Беларуси воспринимает вклад в историю нашей страны таких выдающихся просветителей, как Франциск Скорина (85%) и Евфросинья Полоцкая (84%). При этом их восприятие практически полностью лишено негативных коннотаций, они на самом деле объединяют всех жителей Беларуси, поскольку все социально-демографические группы неизменно позитивны в своей оценке роли этих исторических персон.

Полоцкий князь Всеслав Чародей и литовский князь Витовт составляют пару исторических деятелей, чья роль в истории Беларуси оценивается населением страны практически одинаково. С увеличением возраста уменьшается положительная оценка их роли в истории страны (в случае Витовта — с 54 до 24%, в случае Всеслава Чародея — с 49 до 28%) и увеличивается и доля затруднившихся оценить их труды (в случае Витовта — от 27 до 59%, в случае Всеслава Чародея — от 30 до 61%). Следует учесть, что эти исторические персонажи фактически отсутствовали в советских учебниках по истории БССР, они появились там лишь в конце 1980-х гг., когда уже начала вздыматься волна национального возрождения, поэтому подобные тенденции вполне объяснимы.

При этом нам кажется важным, что фигуры национальной истории не вызывают какого-либо отторжения или неприятия у старшего поколения.

Несмотря на слабую актуализированность представлений о прошлом Беларуси досоветского периода, именно этот исторический период имеет наибольший потенциал для укрепления национальной идентичности. Отдаленность в прошлом для репрезентации исторических событий имеет неоспоримые преимущества: здесь снимается возможное противоречие между культурной и коммуникативной памятью (или, другими словами, между официальной и не-официальной памятью), что дает б?льшую свободу для создания позитивного образа событий прошлого. Слабое знание жителями Беларуси истории своей страны до начала ХХ в. можно трактовать как «чистую доску», которая вполне может быть заполнена сконструированной памятью, и в этом преимущество старины перед современной историей, которая неизбежно будет вызывать противоречивые интерпретации. Этот потенциал начинает использоваться как в сфере образования, так и в СМИ (например, исторические публикации в газете «Беларусь сегодня», циклы исторических передач на государственных каналах телевидения), но возможности исторической памяти в данном случае, как свидетельствуют данные опроса, пока не используются полностью.

В этой связи стоит еще раз отметить, что среди всех исторических деятелей, оказавших влияние на ход истории Беларуси, именно просветители эпохи Средневековья Франциск Скорина и Евфросинья Полоцкая получили однозначно положительную оценку. Следовательно, упор на деятельности известных просветителей может служить объединяющим фактором, способствующим согласованности исторической памяти белорусов [25].

Таким образом, анализ степени конфликтности/согласованности основных топосов в исторической памяти жителей Беларуси позволяет прийти к следующим выводам.

Зафиксирована определенная дифференциация в социальных представлениях о прошлом населения Беларуси, которая основывается преимущественно на смене поколений. Впрочем, такие различия закономерно вытекают из вышеописанной смены образовательных парадигм. Старшие поколения гораздо более позитивно воспринимают советский период белорусской истории, тогда как досоветское прошлое для них (за исключением деятельности просветителей) практически неизвестно, хотя и не вызывает каких-либо негативных реакций. Младшее же поколение весьма осведомлено о различных событиях и персоналиях белорусской истории. Хотя этот разрыв, по нашему мнению, не является столь уж существенным, о «конфликте поколений» говорить сложно, поскольку есть объединяющие темы, которые воспринимаются разными поколениями одинаково.

Важнейшим историческим мифом, конституирующим современную белорусскую национальную идентичность, является память о победе в Великой Отечественной войне, непротиворечивость и упрощенность этой памяти лишь способствует согласованности представлений о прошлом.

Наиболее насыщен и разнообразен в белорусской исторической памяти топос современной истории, но за это приходится платить противоречивостью оценок и интерпретаций. Определенные темы современной истории (установление независимости, спортивные достижения, строительство сооружений, предназначенных служить в сферах культуры и спорта, победы на музыкальном конкурсе «Евровидение») могут расцениваться как способствующие консолидации массового сознания, но интерпретация социально-экономического и политического развития Республики Беларусь не является однородной.

Память о советском периоде в истории Беларуси отмечена преобладанием памяти о войне, оттесняющей из памяти народа другие события. Вместе с тем негативная (либо противоречивая) оценка жителями Беларуси политических руководителей этого периода, за исключением Петра Машерова, свидетельствует о том, что советская история не может выступать в качестве объединяющего фактора для целостной исторической памяти.

Наибольшим потенциалом для укрепления белорусской национальной идентичности обладает топос социальных представлений об истории Беларуси до начала ХХ в, он обладает двумя важнейшими характеристиками: (1) незаполненность (что позволяет без особых проблем привнести в него нужное содержание) и (2) позитивно-нейтральное восприятие в массовом сознании. Консолидирующая роль оценки просветителей Франциска Скорины и Евфросиньи Полоцкой указывает на то, что досоветская белорусская история вполне эффективно может использоваться для формирования общности представлений о прошлом и настоящем белорусской нации.

Все новости